Блеск и коварство Медичи

Из боковой двери вышли двое мужчин с серебряными кинжалами. Они направились к Руанно. Тот не двигался. Черная птица вскрикнула и взвилась в воздух. Она поднималась все выше и выше, и Кьяра вдруг поняла, что в этом видении у тронного зала не было потолка и не было этажа над ним, а вместо этого было открытое небо.

— Я получу ее, — сказал Руанно.

— Не получишь, — раздался новый голос, женский, с венецианским акцентом. Бьянка Капелло вплыла в комнату, одетая в платье из белого шелка с кроваво-красным корсажем. В руке она держала розу, стебель которой был весь покрыт шипами.

— Она моя, — сказала Бьянка Капелло.

Великий герцог сделал жест скипетром.

Двое ударили Руанно своими серебряными кинжалами. Он упал. Его тело лежало у ног великого герцога, а они продолжали наносить удары, снова и снова. По гладкому мрамору пола потекла кровь. Не обычная алая кровь, а расплавленный металл, медь и железо, добытые из самого сердца земли.

— Руан! — закричала Кьяра. Она попыталась подбежать к нему, но каждое движение было неестественно, ужасающе медленным, как будто она застряла в прочной и липкой сети. — Руан, Руан…

Она открыла глаза, все еще шепча его имя.

Она была в подвале, на своей лежанке. Масло в лампах заканчивалось, и они начинали мигать. Все это ей привиделось под действием соннодольче.

— О Руан, — сказала она вслух. — Он хочет убить тебя. Он не сказал мне этого прямо, но я знаю, что это так. Услышь меня, услышь, где бы ты ни был.

В подвале стояла тишина. Она была там одна. И Руан Пенкэрроу не мог слышать ее предостережений.

Глава 42

Лабиринт в садах Боболи

17 июля 1578

Несколько недель спустя

Кьяра пришла в себя, ощущая вкус крови во рту и запах мокрой земли. Она вся дрожала, хотя воздух и не был холодным. Стояла темень. Вначале она подумала, что ее похоронили заживо, но потом услышала звуки: стрекотание, жужжание, шорох листьев. И воздух был свежим. Она лежала на траве — густой, ровной, мягкой как бархат. Видно, за ней хорошо ухаживают.

Но где она?

Она перевернулась на спину. Небо было черным и безоблачным, светили звезды, Млечный Путь возвышался над всем этим столбом серебристого дыма. Луна была почти полной и достаточно яркой, чтобы предметы начали отбрасывать тени. Она находилась на круглой поляне, окруженной живой изгородью. Но нет. Поляна была не совсем круглой. Скорее она имела форму цветка с одним, двумя, тремя — шестью лепестками. Роза с шестью лепестками — центр лабиринта. Лабиринта, стены которого состояли из невысоких деревьев, обрезанных и ухоженных. Пространство между ветвями было заполнено побегами вьющихся роз и паслена. Повсюду разбиты клумбы, но было слишком темно, чтобы различить, какие цветы там росли.

Она села. На ней была ее обычная одежда: голубой холщовый корсаж и юбка, полосатые чулки и синие кожаные туфли, волосы заплетены в косы и скреплены заколками в виде черепахового панциря. Голова болела, но это была не обычная головная боль и, слава всем святым, не голос демона. Кьяра подняла руку и нащупала больное место на затылке. Там большая шишка. Должно быть, кто-то ее ударил. Но когда? За что?

Кьяра начала восстанавливать события. Она была в Казино ди Сан-Марко. Руфино тоже был там — хотя подожди- ка, нет, его там не было. Она вспомнила, как вышла на улицу, и рядом с лошадьми его не оказалось, и тогда она пошла его искать.

И это все, что она помнила.

Кьяра посмотрела на звезды. Вон там, это Полярная звезда, как учил ее Руан. А ее собственное созвездие, жалящий хвост и лапки скорпиона, было на противоположной стороне неба, значит, там юг. Был ли сам лабиринт сориентирован по сторонам света? Если да, то рисунок его линий должен совпадать с рисунком на полу лаборатории в Казино ди Сан- Марко.

Она сосредоточилась на созвездии Скорпиона, а затем медленно опустила глаза, не поворачивая головы. Там, среди других теней, чернел коридор, проход в южном направлении между двумя лепестками розетки. Выход.

Она встала.

Во Флоренции был только один человек, богатый настолько, чтобы позволить себе огромный лабиринт из деревьев и вьющихся роз. Она наверняка находится в садах Боболи, за палаццо Питти. Неужели великий герцог приказал оглушить ее и бросить здесь? Было ли это очередной безумной проверкой с его стороны? Вряд ли это попытка убийства: он, разумеется, понимал, что рано или поздно она придет в себя и найдет выход. В конце концов, этот лабиринт представлял собой одну-единственную хитро закрученную дорожку.

— Прямо на юг, — громко сказала она. — Затем на восток и дважды на запад.

Какой-то мелкий зверек умчался прочь, испугавшись звука ее голоса. Она шагнула в проем между стенами листьев, которые в лунном свете казались черно-серебристыми. Верхушки деревьев — грабов и тисов — были выше ее головы. Пространство между деревьями густо заросло лозой, кустами ежевики и розами. На первом же повороте ее рукав зацепился за ветку, и она услышала, как рвется ткань.