Блеск и коварство Медичи

Но свой шанс сбежать она уже давно упустила. Сейчас ей оставалось лишь подчиниться приказам. Пройти проверку, устроенную принцем, втереться к нему в доверие, а уж потом думать, хочет она оставаться при дворе в роли мистической сестры или нет. Может, все окажется не так уж и плохо. Она снова прокручивала мысли о том, как сможет обеспечить бабушку, Лючию и Маттеа вкусной едой и красивой одеждой, а также возродить книжную лавку отца. Она думала о том, как будет жить при дворе среди благородных господ, о том, как они изготовят философский камень — он как-то назывался по-латыни, но она забыла как именно, — и о том, как, попав в ее руки, этот камень навсегда избавит ее от мучительных головных болей.

Следуя за стражниками по лабиринту из каменных коридоров, Кьяра попыталась запомнить дорогу, но сбилась уже после нескольких поворотов. Как бы то ни было, это не поможет. Главное, пронести воду в сите. Она вспомнила наставления магистра Руанно: «Держи сито ровно и следи за тем, чтобы не намочить низ. Тогда ты сможешь медленно наполнить его водой…»

Гвардейцы остановились перед тяжелой резной дверью из темного полированного дерева. Она выглядела довольно странно здесь, в конце каменного коридора, и больше подходила для того изящного, украшенного позолотой студиоло, куда ей довелось попасть накануне. Один из стражников жестом приказал ей самой открыть дверь и войти внутрь. После этого они, не произнеся ни слова, ушли, забрав с собой факелы и оставив ее одну в полной темноте.

Из щели под дверью просачивалась огненная полоска света. Кьяра зажмурила глаза и перекрестилась.

— Избавь меня от лукавого и сжалься надо мной… Прости меня, бабушка, если все это закончится чем-то ужасным и ты даже не узнаешь, что со мной случилось, — прошептала она и толкнула дверь рукой.

Дверь отворилась.

В глаза ударил ослепительно-яркий свет. Согни свечей освещали огромный зал, по периметру уставленный книжными шкафами, в которых было столько книг, сколько Кьяра не видела за всю свою жизнь, так чтобы они были собраны в одном месте, даже в лавке ее отца. Кое-где между книгами были выставлены гравюры, блестящие кристаллы, колбы с разноцветными жидкостями и черепа невиданных животных с пустыми глазницами. Пол был выложен искусной мозаикой из черных и белых камней в виде замысловатого кругового лабиринта, вроде того, что изображен на воронке. Извилистые дорожки лабиринта закручивались таким образом, чтобы неизменно привести путника к центру. В двух очагах, расположенных по левую и правую сторону друг напротив друга, был разведен огонь, отблески которого отражались от белых камней мозаики. Еще один огонь был разведен на небольшом возвышении посреди комнаты. Языки пламени лениво пробивались сквозь прутья золотой решетки.

Кьяра медленно подняла глаза и увидела в дальнем конце комнаты возвышение, на котором стоял самый настоящий трон. Другого слова она не смогла бы подобрать, для того чтобы описать это кресло, богато украшенное резьбой, позолотой и драгоценными камнями, словно сошедшее со страниц иллюминированных манускриптов[23]. В кресле на пурпурной бархатной подушке восседай принц и задумчиво смотрел на Кьяру. За его спиной стоял магистр Руанно, и тень от трона, словно маской, закрывала его лицо. Оба они были облачены в черные сутаны с длинными заостренными капюшонами, как у монахов-минимитов[24].

В комнате стояло три стола. Тот, что слева, был накрыт черной тканью, а тот, что справа, — красной. Стол, стоявший между ней и золотой решеткой, был устлан тканью, по цвету напоминавшей жидкое серебро. Это все, что она успела заметить до того, как принц начал свою речь.

— Кьяра Нерини, дочь Карло Нерини, книготорговца и алхимика.

Святые угодники! Откуда он узнал ее полное имя?

— Сними всю свою одежду. Это испытание ты должна пройти полностью обнаженной.

Первой ее мыслью было дерзко бросить ему в ответ, мол, попробуй сам меня раздеть и увидишь, чем это кончится. Она уже было вскинула подбородок и открыла рот, чтобы это произнести, но увидела, как магистр Руанно едва заметно покачал головой, и тут же прикусила язык. Ну и что с того, что эти двое увидят ее наготу? Она докажет свою непорочность, и они не посмеют даже пальцем к ней прикоснуться, как бы она ни выставляла перед ними свои прелести.

Она подняла руку и расстегнула плащ, дав ему свободно упасть на пол. Затем расшнуровала корсаж и развязала шнурки, на которых держалась ее юбка. Все это тоже упало на пол. Она осталась в одной заплатанной нижней рубашке с длинными рукавами, закрывавшей ее ноги до самых лодыжек. Эта рубашка была для нее как вторая кожа. Она никогда ее не снимала, даже на ночь и даже во время купания. Бабушка научила ее, как должна мыться порядочная женщина, никогда не открывая своей наготы.

Она развязала шнурок, стягивавший горловину рубашки, тот самый, что разрезал привратник своим ножом. Неужели все это было только вчера? Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Она ослабила горловину, и рубашка свободно соскользнула по груди и бедрам.