Блеск и кровь гвардейского столетия

«Мщение и негодование возродилось в сердцах солдат, они радовались случаю отомстить своими руками за притеснения и несправедливости, испытанные более или менее каждым из них от дворян. Не разбирая, на кого падет их мщение, они ожидали минуты с нетерпением; ни просьбы генерала Вреде, ни его угрозы, ни просьбы офицеров – ничто не могло остановить ярости бешеных солдат; удары сыпались градом; они не били сих несчастных, но рвали кусками мясо с каким-то наслаждением; Грохольского и Ракузу вынесли из линии почти мертвыми».

И вы всерьез полагаете, что обуреваемые такими эмоциями солдаты и мужики, степенно собираясь за чайком, обсуждали бы чинно и благородно «Манифест» Трубецкого и общим голосованием принимали бы поправки к конституции Пестеля?

Более реалистичен другой вариант. Война всех против всех – крепостных против бар, деревни против города, одних армейских группировок против других. Поляки немедленно взбунтовались бы и по старой польской привычке предъявили претензии не только на Киев, но и на прилегающие к Черному морю земли. А ведь в Башкирии были живы еще старики, помнившие восстание Салавата Юлаева! А многочисленные казахские и ногайские роды российской короне подчинялись чисто номинально и вполне могли добавить огоньку ко всеобщему пожару!

Я не собираюсь подробно разрабатывать виртуальность, которая могла бы возникнуть в результате успеха мятежа «дня Фирса». Всю работу проделали до меня: замечательный историк Натан Эйдельман (как документалист в книге «Апостол Сергей») и мой хороший друг, талантливый писатель Лев Вершинин в романе «Хроники неправильного завтра». Вот краткое изложение.

Революционная армия очень быстро раскалывается на несколько непримиримых лагерей, которые начинают войну по всем правилам. Параллельно в стране действуют верные уцелевшим членам императорской фамилии войска, польские повстанцы и массы крестьян, поднявшиеся на «бессмысленный и беспощадный» русский бунт. Как минимум несколько лет в стране тянется повсеместная гражданская война без тылов и фронтов. Как не раз случалось в истории многих государств при подобном обороте дел, соседи начинают интервенцию. В лучшем случае отыщется, в конце концов, сильная личность вроде генерала Боливара, генерала Франко, Пилсудского, Наполеона Бонапарта – и жесточайшими мерами восстановит порядок. Но к тому времени страна будет залита кровью, разграблена и выжжена. Точно так же и Западная Европа в случае невмешательства Николая в мадьярские дела рисковала превратиться в кипящий котел, на десятилетия стать ареной войн, войнушек и вялотекущих мятежей. Получилась бы вторая Латинская Америка. И глупо думать, что Россию это обошло бы…

Комендант Петропавловской крепости Сукин, не столь уж выдающийся мыслитель, простой служака, тем не менее оказался, на мой взгляд, мудрее многих образованных философов. Он как-то сказал Якушкину: «Вы затеяли пустое. Россия обширный край, который может управляться только самодержавным царем. Если бы даже и удалось 14-е, то за ним последовало бы столько беспорядков, что едва ли через 10 лет все пришло бы в порядок».

А Пушкин в разговоре с великим князем Михаилом Павловичем подверг сомнению высочайший манифест, утверждавший случайность событий 14-го декабря и их европейское происхождение. И сделал страшное предсказание, не зная, что оказался пророком…

«Кто были на площади 14-го декабря? Одни дворяне. Сколько же их будет при первом новом возмущении? Не знаю, а кажется, много».

Через несколько десятков лет его слова получат полное подтверждение.

Но это уже другая история – и другая книга…

Вместо эпилога

В истории России, как и других стран, хватает странных, порой мистических совпадений. Ну, например, ведь и в самом деле первый Романов был Михаил, и последний – Михаил, и началось царствование в Ипатьевском монастыре, а кончилось – в Ипатьевском доме…