Блеск и нищета инстаграма

– Да уж, – вздохнула Катя, – дедушка Андрей брату и его жене велел вернуть ожерелье. Федя растерялся, а его супруга впала в истерику, убежала. Праздник скомкался. Муж начал супругу искать, нигде ее не было. Про мобильные тогда не слышали, просто бегали по окрестностям. Дед Андрей осторожно выяснил, что Светлана в автобус до Москвы не садилась, шофер никого на остановке не брал. Значит, она где-то в поселке прячется. Участок громадный, гектар леса. Дед велел членам семьи его обыскать, в милицию не обращались.

– Почему? – спросил Илья.

– Сор из избы выносить не хотели, – ответила я вместо Кати, – украденное колье семейное дело. Не надо, чтобы его весь поселок обсуждал.

Катя откинула с лица длинную челку.

– Драгоценность нашла сама именинница. В кустах у забора, в дальнем углу. Коробку завернули в шаль, положили на землю, замаскировали ветками. Когда Федя увидел «захоронку», ему плохо стало, он говорил:

– Света так поступить не могла! Она не воровка.

И тогда мой папа предложил:

– Давайте я спрячусь на дереве. Не зря же ожерелье тут оставили, за ним придут. Увижу человека, схвачу его.

Федор возразил:

– Ты соврешь, скажешь, что видел Свету, а она убежала.

Ну и в конце концов в лесу остались мой папа, Федор и дедушка Андрей.

Рассказчица посмотрела на груду крошек, которая получилась из печенья.

– Часа через два они поймали разбойника. Но им оказалась не Светлана.

– А кто? – хором спросили мы с Жабенкиным.

Глава 32

Катя мрачно усмехнулась.

– Дочь горничной, которая работала у бабушки с дедушкой. И звали девушку – Елизавета Мышатина.

– Отлично, – выдохнула я. – Удивительно, что ваши родители спустя много лет смогли вспомнить имя воровки!

– Мама точно никакой информацией не владела, – заметила Катя, – а папе фамилия показалась знакомой, вызвала почему-то раздражение, и он позвонил деду Андрею. Тот всю жизнь ведет дневники, каждый день фиксирует, что происходило, просто летописец Нестор. Несмотря на то что ему скоро девяносто пять, до сих пор заметки строчит. Но дедуля не обратился к своим тетрадям, сразу ответил:

– Елизавета Мышатина! Каждый день ее проклинаю за смерть Светланы, испорченную жизнь Феди и сиротство Оли.

– Супруга младшего брата вашего деда умерла? – сообразил Илья.

– Она повесилась в тот день, когда ее обвинили в краже. Тело через сутки нашли на чердаке, – сухо поделилась фактами Катя, – оставила записку: «Я не воровка. Но лучше умереть, чем видеть ненависть и презрение в ваших глазах». Такое началось! Приехала милиция, начала разбираться, и Елизавету отпустили.

– Как? – возмутилась я.

Катя покраснела.

– Девушку схватили в кустах. Подождали, пока она коробку в руки возьмет. Привели в дом. Никто не хотел шума, воровке велели рассказывать правду. Елизавета молчала, вызвали ее мать, та начала трясти дочь, и Лиза заявила:

– Ничего я не крала, ожерелье подарил мне хозяин. За то, что я с ним переспала!

– Опля! – подпрыгнул Илья. – Поворотец крутой!

– Дедушка Андрей заработал сердечный приступ, его увезли в больницу. Некоторое время всей семье нервы мотали, на допросы вызывали. Поселок гудел.

Илья отодвинул ноутбук.

– Вот радость сплетникам.

– Угадали, – грустно согласилась Катя, – до тех пор семья Бинковых повода для обсуждения не давала, тихо-мирно жила, с соседями не ругалась, деньги на общие нужды без споров сдавала. Дедушка Андрей всех местных детей лечил. Придраться было не к чему, посудачить темы не было. И вдруг такое! Невестка повесилась, дочь горничной обвиняет самого хозяина в адюльтере. Врач подарил девчонке за любовь драгоценности жены!

Я передернулась.

– Прямо праздник для сплетниц. Елизавету наказали?

– Нет! – отрубила Катя.

Мы с Ильей переглянулись.

– Как же так? – возмутился Жабенкин.

– Ее мамаша наняла адвоката. Елизавета молчала, за нее говорил юрист, объяснил в милиции, что хозяин дома к девушке подкатывал, обещал за секс поступление в мединститут. Лиза отказалась, в тот вуз ей не надо, тогда сластолюбец вынул ожерелье и серьги. Что взять с юной дурочки? Она согласилась, зажмурилась и легла в койку. Андрей не обманул, после утех вручил ей коробку. Елизавета поостереглась ее оставлять в каморке, где переодевались кухарка, ее мама и шофер. Шкафчиков там не было. Повариха любопытная, еще полезет в сумку дочки домработницы, пороется там, вот и спрятала драгоценности в лесу.

– Стройная ложь, – восхитился Илья, – в принципе, подобное могло случиться.

– Верно, – согласилась Катя, – и, как папа мне объяснил, дедушка Андрей не хранил верность бабушке. Вот только быстренько, по-походному, в углу, это не его стиль. Дедуля летал с аспиранткой или с молодой коллегой на конференцию в другой город, возвращался через несколько дней. Супруга все понимала, но делала вид, что ни о чем не подозревает. Двое детей, статус жены доктора наук, профессора, дача, квартира, машина с шофером, отпуск на море, стабильное материальное и социальное положение – все это ее удерживало от резких телодвижений. Но Ольга Николаевна поговорила с Андреем Павловичем, тот на нее обиделся.