Блеск и нищета российского ТВ

О том, как проходят съемки «Пусть говорят», в Интернете есть следующий рассказ безымянных авторов, датированный декабрем того же 2005-го (печатаю с сокращениями): «Полдень. В «Останкине» многолюдно, как в метро. Бегают деловые девушки с бейджами, из павильона таскают видеокамеры и фрагменты декораций. А у шестнадцатого подъезда телестудии очередь. Через полчаса – съемки передачи…

В рядах ожидающих леди бальзаковского возраста и «останкинские халявщицы». Они таскаются на все съемки, но признаются, что душку Малахова обожают больше всех, пишет «Желтая газета»…

В павильон вломились всей толпой. Хрупкие деревянные декорации еле выдержали напор любопытных… Когда все расселись, администратор строго предупредила: «Дорогие мои, засуньте свои сумочки… под сиденья, чтоб их не было видно».

«Так, ну а теперь похлопаем», – помощник режиссера расплылась в улыбке. Зал начал вяло аплодировать. «Не, ну так не пойдет. Выражайте свои чувства, дарите эмоции! Вы такие же герои, как и гости программы». Тренироваться пришлось минут десять, после чего под громогласные аплодисменты на съемочную площадку как метеор влетел блистательный Андрей Малахов. И как ни странно, не в привычных ярких одеждах, а в строгом черном костюме. А ведь когда-то Малахов говорил, что он практически один на Первом канале выглядит ультрамодно и вызывающе. Даже радовался, когда кто-то из модельеров назвал его «нарядившимся трансвеститом». Похоже, от блеска и шика звезда телеэкранов устал. И выглядел не очень. Как будто с самого утра разгружал вагоны (последнее вполне естественно, если учитывать, что за один день Малахов участвует в записи нескольких выпусков «Пусть говорят». Видимо, описываемый – один из последних в тот день. – Ф. Р.).

Ведущий уставился в сценарий и замер. К нему подбежал экстравагантный стилист с огромной шевелюрой и отчаянно заработал расческой. При этом что-то кокетливо шептал ему на ухо. Малахов почти не реагировал.

«Вообще он последнее время очень спокойный, даже грустный какой-то, – поделилась своими размышлениями одна из «останкинских халявщиц», – а раньше Андрюшенька очень кричал, бывало, даже матом. Как-то ему на съемках кофе не принесли. Так он как заорет – мол, какого х… у меня нет моего кофе!»

Да и сам Малахов признался: «Мат – это моя единственная вредная привычка. Не курю, почти не пью, а вот сквернословить люблю… Постоянно запрещаю себе ругаться, по губам себя бью – не помогает. В самые сложные моменты прорывает. Это на экране я – человек-улыбка. А когда камеры выключаются, меня не остановить. Каждому достается по заслугам – всю съемочную группу могу покрыть отборным русским матом. Но ребята не обижаются – привыкли».

Наконец свет в павильоне погас. Малахов собрался с мыслями, чуть вздохнул. Камеры заработали, и он в первый раз улыбнулся.

Дальше происходило что-то странное. Малахов вдруг стал в шоу какой-то ненужной мебелью. Постоянно терял нить разговора, сбивался и задавал гостям неуместные вопросы. Зрители и так называемые «эксперты» то и дело перебивали Андрея, а Малахов делал вид, что он внимательно слушает. Гости – редакторы газет и уже забытые звезды-пенсионеры – занимались собственной раскруткой, заявляя в телекамеру сенсационные подробности их общения со знаменитостями. Затем зрители подняли настоящий бунт. Кричали с мест и требовали микрофон.

– Мы прервемся на рекламу, – по привычке протараторил Малахов. – Не пропустите самое скандальное шоу!

И еще час в том же духе. После окончания съемок взмыленный Малахов зашагал к выходу. И только у двери опомнился: обернулся к зрителям и небрежно кинул им спасибо. Из зала раздались редкие хлопки. «Закатилась звезда Малахова, – тихо заметил какой-то старичок в потертых штанах, который сидел в самом углу. – Устал он от телевидения. Сначала «Большая стирка», потом «Пять вечеров», а теперь вот это нечто под названием «Пусть говорят». Он же умный человек. А в передачах обсуждает, почему первоклассник зарубил топором учительницу или зачем мать-героиня выбросилась из окна со всеми своими двенадцатью детьми. Сплошная патология! И каждый раз – одно и то же. Тут и крыша поехать может».

А зрители медленно расходились, обсуждая судьбу очередного маньяка и убийцы…»

Думаю, вряд ли кто из читателей не видел хотя бы одного выпуска «Пусть говорят». Поэтому наверняка согласится с последним утверждением автора опубликованного выше материала: передача и в самом деле является всего лишь набором скандальных и сенсационных фактов и не ставит перед собой задачи выявить их социальные корни. По сути, то же самое мы ежедневно читаем в большинстве газет. Единственное отличие: у Малахова эти факты еще и тщательно разжевываются, смакуются. И так уже четвертый год подряд.