Блеск и нищета российского ТВ

Рассказывает М. Ширвиндт: «Составляя списки участников программы, мы отбираем хозяев, а не собак. Необаятельных собак не бывает, а хозяева – сплошь и рядом. Если хозяин живой, приветливый, то, какой бы породы у него ни была собака, все пройдет нормально. Были случаи, приводили ну таких задрессированных собак, которые и на передних лапах ходили, и на голове факел держали, – не прошли отбор. Потому что хозяевами были угрюмые, несимпатичные люди. Так что для нас главное – какой хозяин…

Накануне съемок у нас всегда проходит репетиция для собак – для того, чтобы они понюхали помещение, друг друга. Практика показывает, что собаки очень плохо все делают во время репетиции и совершенно перерождаются во время съемок. Видимо, они понимают, что на них смотрят…

Курьезов во время съемок хоть отбавляй. Отправление естественных надобностей собаками бывает в каждом эфире раз по двадцать. Первое время, когда декорация передачи была только построена, они стеснялись. Потом какая-то маленькая шавка подняла лапку на столбик, и после этого уже каждый пес считает своим долгом отметиться. Но мы на это смотрим сквозь пальцы – пожалуйста!..

Мы пишем в конце передачи: присылайте письма, смешные истории про вашу собаку. Приглашаем на просмотр, а потом – без репетиций на площадку и снимаем. Девяносто процентов участников попадают таким путем. Хотя до меня доходили слухи, что участие в нашей программе стоит денег. Иногда нам прямо пишут: сообщите сколько. Одна девочка прислала три бумажки по пятьсот рублей. На самом деле все, конечно, бесплатно. В страшном сне не представляю, чтобы в такой передаче про доброту и человеческо-собаческие отношения фигурировали деньги…

Цель этой программы – вызвать положительные эмоции, улыбку у тех, кто ее смотрит, – и ничего больше. А элемент познавательности – это второстепенное. Главное, чтобы люди смотрели получасовую программу и получали доброе удовольствие, если так можно сказать. И слово «доброе» здесь – главное. Мы хотели сделать добрую программу – вне коммерции, вне политики…»

Но вернемся к общей ситуации на ТВ в 95-м. Тот год завершился громким скандалом – из эфира Первого канала была изгнана передача Александра Солженицына. Событие весьма показательное, если учитывать то, с какой помпой этот писатель-диссидент вернулся недавно на родину и какие реверансы в его сторону делала тогда российская власть. Однако, прежде чем рассказать об этом, следует совершить небольшой экскурс в более раннюю историю.

Как известно, Солженицын был одним из самых яростных антисоветчиков в среде советской творческой элиты, за что, собственно, и был изгнан из СССР в феврале 1974 года. После своего изгнания он поселился у стратегического противника Советского Союза – в США, в Вермонте – и продолжил свою антисоветскую деятельность. Советская пропаганда его всячески разоблачала, пока в стране в середине 80-х не грянула горбачевская перестройка.

Первыми о возвращении Солженицыну советского гражданства заговорили тогда кинематографисты, с которых, собственно, и начался «бунт советской интеллигенции» (начался именно с них не случайно – в киношной среде было больше всего евреев). Именно антиславянизм Солженицына сильнее всего и импонировал советским либералам времен горбачевщины, когда они затеяли кампанию по возвращению писателя на родину. Тот мог стать для них живым знаменем в их окончательной победе над ненавистной советской властью. Вот почему либералы-писатели так были заинтересованы в публикации в СССР его программной книги «Архипелаг ГУЛАГ», а либералы-кинематографисты мечтали экранизировать другие его не менее концептуальные произведения (тот же «Один день Ивана Денисовича», который режиссеру Элему Климову не удалось снять еще в первую «оттепель» – в первой половине 60-х). Реабилитации Солженицына отчаянно сопротивлялись державники-сталинисты, но силы их постоянно таяли, поскольку державники-патриоты (русские националисты) в этом вопросе сомкнулись с либералами.

Перелом наступил к середине 1989 года: именно тогда Солженицыну было возвращено советское гражданство (как и другому отщепенцу: главрежу «Таганки» Юрию Любимову). Все было закономерно, поскольку к тому моменту ситуация стала такой, что либеральные силы уже вовсю стали гнуть державные. Тут не одним только «Архипелагом ГУЛАГом» дело обернулось – тогда одно за другим стали публиковаться не только антисоветские, но уже и откровенно русофобские произведения, вроде «Прогулок с Пушкиным» Абрама Терца (Андрея Синявского) или «Все течет» Василия Гроссмана. Симптоматично, что оба произведения были опубликованы в журнале «Октябрь»: получивший свое название в честь Октябрьской революции, этот журнал теперь уверенно лидировал в процессе дискредитации всего русского и советского. Как говорится, приплыли.