Блеск и нищета российского ТВ

Кушанашвили успел сказать только несколько пошлостей. Потом на экране появилась белая полоса. За этим последовали невнятные объяснения ведущего (казалось, пораженного не меньше меня), что Борис Зосимов убирает программу из эфира, потому что в ней, по его мнению, слишком много ненормативной лексики. Я удивилась. А спустя еще минуту решила, что все происходящее на экране – не больше чем хорошо подготовленная «утка». Представить «хозяина BIZ-TV», дозванивающегося в два часа ночи по единственному работающему телефону, я не могла. Кроме того, мне было хорошо известно, что Зосимов не только отрецензировал смонтированную месяц назад программу и дал разрешение на ее выход в эфир, но и был хорошо осведомлен о том, что «В постели с…» задумывалась как передача совершенно определенного «желтого» образца (что уже само по себе допускает употребление ее героями ненормативной лексики).

На следующее утро я проснулась с твердым намерением позвонить Вульфу и выразить ему свое восхищение грамотно разыгранным «скандалом». Но в тот же день в студии я до конца досмотрела снятую Зосимовым с эфира программу.

После того как 20-минутная запись закончилась, я уже вполне представляла себе Бориса Зосимова, нервно звонящего в студию BIZ-TV. Мне предстояло лишь догадываться, которая из трех упоминавшихся Отаром Кушанашвили певиц – Маша Распутина, Наташа Королева или Алла Пугачева – могла заставить Зосимова немедленно прекратить эфир.

Кушанашвили успел помянуть недобрым словом каждую из этих трех разных по своему положению на российской эстраде певиц. Распутину он назвал «мужиком», а Королеву – «пухленькой девушкой пролетарского происхождения с запахом борща за кулисами». В отношении же Пугачевой – «примы, на песнях которой он вырос» – он позволил себе некоторые дополнительные вольности, покусившись на самую красивую легенду отечественной эстрады последних лет под названием «супружеская чета Пугачева – Киркоров». Известная своим внимательным отношением к СМИ Пугачева, вероятно, узнала о готовящемся эфире именно из них. Представив себе возможные последствия появления Кушанашвили в «Постели», позвонила Зосимову. Ссориться же с примой (которая, возможно, еще когда-нибудь появится на эстраде с новой гастрольной программой) продюсеру, понятно, ни к чему…»

Начавшись со скандала, программа и в дальнейшем не изменила этой «традиции» – практически каждый ее последующий выпуск нес в себе большую или малую порцию скандала. Апогей наступил 26 декабря, когда в эфир все-таки вышел тот самый первый выпуск, где Кушанашвили оскорбил Пугачеву. Дальнейшее известно: примадонна нашей эстрады подала на журналиста-грубияна в суд, который встал на защиту оскорбленной. Однако все завершилось примирением сторон: Кушанашвили публично попросил у Пугачевой прощения, и та его простила. Хеппи-энд.

Вообще проблема пошлости на ТВ была одной из самых обсуждаемых в СМИ в 96-м. Кажется, никогда ранее она не муссировалась так горячо, как тогда. Вот что писал в «Московских новостях» (17 сентября) критик С. Муратов: «Из телевизионной повседневности исчезло представление о приличиях. Об этике.

Из гостей предпочитаются экстравагантные, конфликтные характеры, истероидные натуры, субъекты, не умеющие слышать ничьих доводов, кроме собственных. На ТВ обожают подобного рода фигуры. Эксцентричность тут – синоним телегеничности. Чем персонаж скандальнее, тем больше у него шансов стать героем экрана.

Стиль полемики, заметил однажды Григорий Померанц, важнее предмета полемики. Каждой домашней хозяйке, решившей созвать гостей, известно явление психологической совместимости. Кто же захочет скандала в доме? Другое дело – пригласить не к себе, а в дома миллионов зрителей. Журналист часто и охотно превращает студию в арену для сведения счетов. Почему-то это называется «интеллектуальным шоу». Любое предостережение здесь воспринимается как цензура. Но давайте уберем со столичных улиц все красные светофоры. Предоставим исключительные права зеленому свету свободы.

Через день мы получим город самых агрессивных водителей в мире…

Неужели прежде такого не было?

Действительно, не было. Номенклатурное телевидение исключало любые индивидуальные самопроявления. Пошлость состояла в тотальном официозе, в унификации «паркетного» поведения перед камерой. Вседоступность эфира сняла запрет не только с политических взглядов, но заодно и с необходимости соблюдения нравственных норм и вкуса…»

Эта же тема стала доминирующей и на всероссийском телевизионном форуме «Телевызов-97», который состоялся в Москве в начале декабря. Кстати, открывая форум, руководитель Федеральной службы телевидения и радиовещания (ФСТР) Валентин Лазуткин назвал его событием историческим: впервые за пять постсоветских лет собрались люди телевидения, чтобы понять: в чем теперь смысл их работы?