Блеск шелка

Теперь, когда ей удалось узнать еще кое-что, следовало найти способ расспросить Никифораса о суде над Юстинианом и Антонином. Как один из самых близких советников императора, он должен об этом знать. На суде не было обвинителя. Император сам был «олицетворением закона», и его слово было окончательным – он выносил приговор и назначал наказание. Одного из обвиняемых Михаил решил казнить, а другого – лишь отправить в изгнание.

Наказание Юстиниана и Антонина не только убрало их со сцены, но и напугало тех, кто выступает против союза с Римом. Остался лишь Константин и лишенные лидера народные массы, опасающиеся перемен.

Кто же настоящий убийца? Среди их единомышленников есть предатель, провокатор, подосланный Михаилом? Это было вполне вероятно. Император, окруженный амбициозными религиозными фанатиками, вел борьбу на нескольких фронтах. Но он один нес ответственность за судьбу своего народа – не только на этом свете, но и на небесах.

Глава 22

Анна продолжала смотреть и слушать и все сильнее убеждалась: ей нужно узнать как можно больше о людях, окружавших Виссариона в последние годы его жизни. Наверное, женщины, которые были рядом с ним, могли рассказать о нем больше; она наверняка поймет их лучше. Разумеется, Анна не сказала об этом Зое, когда пришла к ней, чтобы предложить новые травы, и не попросила рекомендовать ее новым клиентам.

И спустя неделю была вознаграждена: Зоя снова позвала ее к себе. На этот раз Анну провели не в ту комнату, куда проводили прежде. Это помещение было обставлено с большим вкусом, в традиционном стиле. Здесь ничто не говорило о характере Зои, словно в этой часть дома она принимала посетителей, которых предпочитала держать на расстоянии.

Там была Елена, облаченная в изысканный темно-бордовый наряд, дополненный подходящими по стилю драгоценностями. Ее волосы были уложены в причудливую прическу и блестели, словно черный шелк. Елена уже не носила траур. Она смотрела на Анну с интересом, но без благожелательности.

Кроме Елены, в комнате была пожилая женщина царственного вида, совсем не похожая на Зою. Среднего роста, она отличалась редкостной некрасивостью. Богато расшитая сине-зеленая далматика не могла скрыть недостатки ее фигуры – широкие, почти мужские плечи и впалую грудь. Нос был слишком крупным для ее лица, светлые глаза светились умом, а рот был аккуратно очерчен, но лишен чувственности.

Зоя представила ее как Ирину Вататзес, и только когда на лице пожилой гостьи появилась улыбка, оно на миг стало миловидным – но эта иллюзия тотчас развеялась.

Ирину сопровождал высокий молодой человек. Его длинное темное лицо не отличалось особой привлекательностью, но со временем – лет через десять, когда ему будет далеко за сорок, – обещало приобрести зрелую красоту. Внешность молодого человека составляла потрясающий контраст с внешностью Ирины, и Анна была удивлена, когда выяснилось, что это ее сын, Деметриос.

Они вежливо поболтали о том о сем, и Зоя наконец упомянула, что однажды сильно обожглась в результате несчастного случая. Она рассказала о том, как Анастасий ее исцелил, продемонстрировав Ирине руку, на которой не осталось шрамов. При этом Зоя бросила на Елену мимолетный взгляд, в котором Анна легко прочла насмешку.

После этого рассказа Елена резко развернулась и с нарочитой грациозностью прошествовала по комнате, словно хвастаясь перед двумя пожилыми женщинами своей молодостью и красотой. Она даже не взглянула на Деметриоса, хоть ей и хотелось пожирать его глазами. Елена нарочно привлекала к себе его внимание. Несомненно, ей не было совершенно никакого дела до того, что думает о ней Анастасий, – Елена прошла мимо лекаря так, словно его вовсе не было.

Анна остро почувствовала, как невзрачно выглядит ее собственная туника приглушенных синих тонов. Необходимость демонстрировать присущую евнухам манерность раздражала ее больше, чем обычно. Анна жалась в углу комнаты, словно была здесь лишней, и чувствовала себя лишь посторонним наблюдателем. Неужели все евнухи испытывают нечто подобное? И неужели такие некрасивые женщины, как Ирина Вататзес, чувствуют то же самое? Умные глаза Зои внимательно следили за Анастасием. В них было понимание.

Разговор зашел о религии, как это рано или поздно случалось в Византии. Елена не отличалась особой религиозностью – об этом можно было судить по ее поведению и высказываниям. Она была очень красива внешне, но в ней совсем не чувствовалось души. Анна отчетливо это видела, но замечали ли то же мужчины?

Анна прислушивалась к разговору, опустив глаза, чтобы ее интерес не был замечен.

– Это довольно банально, – пожав плечами, произнесла Зоя, – но все в конце концов сводится к деньгам.

Она посмотрела на Ирину.

Елена переводила взгляд с одной женщины на другую.

– Когда Виссарион был жив, вера была чистой и простой, – заметила она.

Ирина поморщилась, но справилась с раздражением.