Блеск тела

– Чем это пахнет? – спросил Очкарик, настороженно поводя носом.

– Дымом?! Опять пожар?! – испуганно вскрикнул Доброе Утро, вскакивая с постели и лихорадочно натягивая на себя какую-то одежонку.

– Да не трясись ты так, «пончик». Вроде чем-то вкусным тянет, – успокоил друга Очкарик. Он тоже встал и принялся неторопливо одеваться. Собственная одежда друзей осталась в сгоревшей бане, но у Вадика Печенкина нашлось для них кое-что из собственного гардероба. Например, черные спортивные штаны и черная футболка для Очкарика. Так что своего мрачного стиля он не утратил. Правда, в отличие от одежды для Доброго Утра, дареный наряд был тощему долговязому Очкарику коротковат и болтался на нем как на бельевой веревке, но все же это было лучше, чем совсем ничего.

Запах привел друзей на тесную кухню, где Морковка, стоя возле электроплитки в белых тапках с загнутыми носами, жарила на большой чугунной сковороде картошку с грибами. За столом сидел дед Брюсли и, чередуя руки, сжимал свой эспандер. На столе перед дедом стояла кружка со спорышем.

– Мегапривет! – сказал Доброе Утро, чувствуя дежавю. Очкарик молча кивнул.

– Доброе утро, погорельцы! – откликнулся дед Брюсли. – Спорыша хотите?

Морковка, энергично перемешивая ложкой картошку на сковороде, съехидничала:

– Как спалось на новом месте? В дружбе и засосах?

Доброе Утро отмахнулся от ее грязных намеков и задал вопрос:

– А ты где вчера вечером пьянствовала, Алёна? Тут у нас такое было!

– Я «гудела» на девичнике у соседей. А про ваш фейерверк мне дед уже все рассказал.

Дед Брюсли спросил девушку:

– Ну и как? Понравилось на девичнике?

Морковка пренебрежительно фыркнула.

– Я увидела там только два довольных лица. Это были невеста и ее мать. Остальные девушки жестоко страдали от неизлечимой зависти.

Морковка разложила картошку с грибами по тарелкам и поставила на стол.

– Ешьте. Похмеляться нечем. Если хотите пить – кроме волшебного спорыша есть простой чай «Попа мертвеца».

– Почему такое экзотическое название? – засмеялся Доброе Утро.

– Потому, что он желтый и холодный. Заварки мало и лень чайник греть.

Все принялись за еду. Морковка не любила готовить, но умела, поэтому все с удовольствием позавтракали. Доброе Утро даже попросил себе добавки. Он любил грибы. Когда тарелки опустели, и наступил черед чая и спорыша, дед Брюсли спросил двух друзей:

– Как же вас угораздило баню подпалить?

Доброе Утро пожал плечами.

– Не знаю. Крыша загорелась. Мы поздно заметили и хотели выскочить на улицу, но не смогли открыть дверь. Нас Пал Палыч спас. Он во дворе спал. Его собака разбудила. Начала лаять на пожар – вот он и проснулся.

– А почему дверь не открывалась? – заинтересовалась Морковка.

– Не знаю. Пацаны ломились изо всех сил, но ничего не выходило. Мы уже думали, что все – хана нам всем!

– Странно это, – протянул дед Брюсли. – Надо у участкового узнать, как он открыл дверь.

– А ты где была, Алёна? – спросил Очкарик.

– На кладбище, – ответила Морковка, доставая сигареты. Дед Брюсли сразу надулся как индюк, но она не обратила на это ни малейшего внимания. – Потом хотела в деревню спуститься, но у ворот стояли какие-то типы на иномарке. Я испугалась, что вдруг нарушаю местное законодательство, и тихонечко ушла оттуда через заднюю калитку.

– А что ты там делала, на кладбище? – удивился Доброе Утро.

– Грибы собирала.

Все побледнели и переглянулись.

– Где г-грибы собирала? – заикаясь, произнес Доброе Утро. – На м-могилах?

– Да, а что?

Доброе Утро и Очкарик повскакали с мест. Впрочем, Очкарик тут же плюхнулся обратно. У него ослабли ноги. Лишь дед Брюсли проявил выдержку достойную верного последователя тибетских мудрецов. Хотя и он схватился обеими руками за кружку со спасительным спорышем и судорожно глотнул несколько раз.

– Аааа!!! Теперь мы все умрем! – не своим голосом закричал Доброе Утро. Он был брезгливым челом.

Морковка сначала невольно вздрогнула, а потом сама повысила голос на Доброе Утро:

– Сейчас же прекрати глотку драть! Начальник паники! Ничего с тобой не случится! Только еще толще станешь!

Но Доброе Утро не мог успокоиться так просто. Он схватился одной рукой за свой животик, другой за горло и умоляюще посмотрел на деда Брюсли.

– Ну, скажите хоть вы ей, дед! Вы же тоже съели целую тарелку!

Дед Брюсли хорошо отпил из кружки и начал назидательно плести:

– Понимаешь, Жека, я уже не подвластен физическому миру. Учение тибетских мудрецов учит: «Посвятив долгое время работе со стихиями, человек становится подобен другим вещам. Ничто не может ни поранить, ни остановить его. Он может все – проходить через камень и металл, ступать по воде и пламени». И жрать грибы, твою в колено!

– Но жрать выросшие на могилах грибы – это все равно, что жрать самих покойников, – простонал Доброе Утро.

– Не болтай ерундой! – оборвала его Морковка. – Мы в Казахстане всегда на кладбище грибы собирали. Они там самые крупные.

Внезапно их ругачка была испорчена.

– Вот вы где! – радостно пропищала продавщица Вера, всунув свой мышиный нос в дверь. Она оглядела собравшихся на кухне и многозначительно добавила: