Блеск жемчуга

Алисон Париш Уитакер внезапно почувствовала себя самозванкой. Что она тут делает? Зачем она впуталась в эту авантюру? На ней были обычные лодочки на низком каблуке, а не загнутые восточные туфли, но все таки хотелось щелкнуть каблуками, произнести магическое заклинание «На свете нет ничего лучше дома» и мгновенно перенестись в кремовую спальню далласского особняка, заваленную журналами мод для невест и свадебными аксессуарами.

Но Алисон не щелкнула своими прозаическими каблуками и не произнесла свое заклинание. Вместо этого она отважно посмотрела на этого столь уверенного в ее таланте мужчину, и ее взволнованное сердечко забилось сильнее, так как ей внезапно пришла в голову мысль, ставшая откровением: это - мое место, это и есть мой дом!

Волшебник оказался настоящим, а дым - это только цвет его глаз. И нигде не было зеркал. Впрочем, здесь было зеркало - все, что читалось в его глазах, отражалось и в ее взгляде.

«Да, Алисон, - говорили ей эти глаза, - это - твое место. Теперь это - твой дом».

Но прежде чем снова зажужжал пейджер Джеймса, рвя тонкую ниточку, протянувшуюся между ними, она сама разбила зеркало - ведь он принадлежал Мейлин, а не ей! Она мгновенно смутилась.

- Наверное, мне придется все таки заняться этим, - сказал Джеймс, прочтя очередное сообщение пейджера. - Извините, что не смогу выпить с вами чаю. Мейлин доскажет вам все, что я забыл рассказать об отеле. - Он как то нерешительно посмотрел на Мейлин, словно желая что то спросить. - Вы сможете показать Алисон, как добраться до Башни?

- Конечно, - прошептала Мейлин. - Смогу.

- Отлично. - Джеймс снова перевел взгляд на Алисон. - Утром встретимся снова, Алисон, спокойной ночи!

Джеймс ушел, а Мейлин и Алисон сели в гостиной за столик, на котором дымился традиционный чайник, которым отель встречал гостей. Мейлин знала, что Джеймсу хотелось бы, чтобы она встретила гостью поласковее, чтобы они сидели рядышком, попивая чаек и болтая о разной чепухе. Но как же она могла так беззаботно болтать, когда в ней царил ад?

Мейлин сумела убедить себя, что самое страшное - это встреча, первый момент знакомства с сестрой. Если она сумеет сдержаться, то после все будет гораздо проще.

Но все оказалось не так: именно сейчас ее сердце отчаянно билось, взбудораженное хорошо знакомым старым страхом и одновременно новыми наивными стремлениями, которые она даже боялась определить. Но они становились все сильнее и сильнее, заставляя ее искать в себе семейное сходство с этой златовлаской… пока старая ненависть не прекратила эти поиски, напомнив: нет и не может быть сходства между злой дочерью Номер Один и доброй дочерью Номер Два; и сама Алисон не захотела бы такого сходства.

Это резкое напоминание позволило Мейлин снова овладеть собой до такой степени, что она смогла позволить себе посмотреть на Алисон, и теперь изумрудные глаза девушки, смотрящие на нее, были отличны от ее нефритовых настолько, насколько зло отлично от добра.

- Мейлин, пожалуйста, не чувствуйте себя обязанной сопровождать меня.

«Ага. Вот оно! Она не хочет, чтобы я была здесь. Она меня отпускает. И этот шанс нужно использовать… иначе, кто знает, что может случиться…»

- Вы, наверное, заметили, что у меня немного отсутствующий вид, Алисон? Не принимайте это на свой счет! У меня просто проблемы с чертежами для вестибюля отеля… но я с удовольствием останусь и выпью с вами чаю, если не помешаю вам.

- Разумеется, - улыбнулась ей Алисон, - я буду только рада.

И беседа потекла, позволяя Алисон выплеснуть из себя все накопившиеся впечатления - и необычность приземления, и словно созданные из драгоценных камней очертания Гонконга на фоне ночного неба, и необычайную роскошь «Ветров торговли», и как это мило со стороны Джеймса оборудовать в ее номере темную комнату, как это предусмотрительно с его стороны…

Начав говорить о Джеймсе, Алисон вдруг замешкалась, порозовела и отвела глаза в сторону - пусть только на секунду. Но тут же снова взяла себя в руки и спокойно добавила:

- Ну, мне, наверное, не нужно рассказывать вам, какой он чудесный.

«Она ведь думает, что мы с Джеймсом любовники, - поняла Мейлин. - А сама она… явно им увлеклась».

Впрочем, что удивительного в том, что женщина увлеклась Джеймсом Дрейком - он был элегантен и привлекателен, и более того, за этой элегантностью чувствовалось пламя, пусть хорошо контролируемое: выдававшее себя только тлением, оно обещало потрясающую страсть.

Мейлин на самом деле удивило не то, что Алисон увлеклась Джеймсом, а сама Алисон - увлеченная Джеймсом, она ничем не выдала то, что завидует Мейлин. А ведь она нисколько не сомневается, что Джеймс и Мейлин находятся в связи! Казалось, она считает само собой разумеющимся, что такой человек, как Джеймс, может избрать в свои подруги только такую женщину, как Мейлин… словно Мейлин заслуживает такой любви.

Однако Мейлин Гуань такой любви не заслуживала и могла доказать это прямо сейчас. «Да, Алисон, я знаю, какой он чудесный, я видела огонь страсти в его серебристых глазах, я знаю, насколько восхитительно прикосновение его изящных и сильных рук».