Блёстки (СИ)

- Внимательно слушаю. – Грубо ответил я.

- Какого хр*на ты уехал, Трюмпер?! – От этого ора в трубку меня даже подбросило, я неосознанно соскочил с дивана и снова заходил кругами по комнате.

- Чего я уехал, ты спрашиваешь? – Зло выкрикнул я, – а что мне было делать, сидеть с тобой рядом послушным псом и сносить твое невнимание и равнодушие?  – В данный момент я был рад, что Билл далеко, потому что если бы он стоял рядом, все это закончилось бы очередной дракой, и я не уверен, что обошлось бы без жертв.

- Невнимание и равнодушие? Трюмпер, ты идиот или прикидываешься? – В голосе гадюки слышалось неподдельное удивление.

- Именно! – Подтвердил я и, поняв, что подтвердил что-то не то, тут же добавил, – Именно, невнимание и равнодушие!

- Придурок, у меня было дел по горло, а ты каждый вечер тр*хал мне мозг, как я мог еще себя вести? – Похоже, и гадюка не на шутку вышла из себя, но мне было нечего терять.

- Ты мог просто сказать, что не собираешься брать меня с собой, я бы успокоился, но ты даже не удосужился объясниться, маринуя меня, как идиота! – Обиды было через край, и я не собирался облегчать ему задачу.

- Том...

- Что, Том? Нечего ответить, да?  – Казалось, утихомирить меня сейчас смог бы только внушительный хук справа, но гадюка была далеко.

- Трюмпер, не нарывайся! Ты ничего не знаешь!

- Потому что ты мне ничего не говоришь! Что, думал я – твоя подстилка на ночь? Или, что я, по-твоему, тупая телка, с которой можно и не считаться? Так ты ошибся, Каулитц, я как был мужиком, так им и остался, несмотря на все твои старания, и мне нужно больше, чем секс, понятно? Намного больше, но ты не хотел мне этого дать! – Орал я, открывая перед ним свою душу. Здравый смысл тоненьким и противным голосочком в моей голове говорил, что не надо ему всего этого, но преданная любовь кричала намного громче.

- Любишь меня? - очень серьезно спросил Билл, бесцеремонно прерывая мой монолог. Я опешил от такой наглости. Как он может спрашивать меня об этом после всего?...

- А ты любишь, Билл? Ты способен любить хоть кого-то, кроме себя, способен думать хоть о ком-то еще? – чуть слышно ответил я.

- Не уходи от ответа, Том...

- Но ведь ты уходишь!

- Том!

- Билл!!!

- Том, черт тебя дери, ответь на вопрос! – Взвилась гадюка.

- Люблю, доволен?! Но это ничего не меняет! Мне и без тебя поклонников хватает, справлюсь! – проорал я, бесясь от вынужденного признания и оттого, что эти чувства вообще есть.

- Поклонников? Том, каких еще поклонников, кто у тебя? – Тут же навострился Билл.

- Каулитц, ты глухой? Я сказал, что люблю тебя!

- Я слышал, но еще ты сказал, что у тебя кто-то есть или ты мне врешь? – Не без ехидства в голосе ответила гадюка, задевая меня за живое.

- Ничего я не вру! Вьется тут один, с поцелуями лезет, тоже фотограф, кстати. Везет мне на вас, сволочей, – Обиженно пробубнил я.

- Фотограф? Что за фотограф? Известный? Я его знаю?  – Я даже опешил от такого потока вопросов. И что это его так задело? Неужто испугался конкуренции?

- Ну, может не такой известный как ты, но очень талантливый. У Анхеля замечательные работы, и он...

- Анхеля? Том,  не Анхель ли это Кель? – Резко перебил меня Билл.

- Да, именно... – Офигевая, выдавил я.

- Чертов ублюдок! Я приеду, Том, ты меня слышишь?! Я скоро приеду, а ты держись от него подальше, ты понял? – Истерично заорала гадюка и, не сказав больше ни слова, бросила трубку.

Я еще пару минут ошарашено хлопал глазами, пытаясь понять, что это сейчас было, но в голове отчего-то крутились только два слова, сказанные любимым и раздражающим голосом одновременно: “Я приеду”.

Сказав мысленно спасибо Анхелю за такой эффект, произведенный его именем, я снова набрал Андреаса.

- Он приедет ко мне, представляешь? – Потерянным голосом прошелестел я, когда услышал голос друга.

- Анхель?

- Билл...

На том конце телефона повисла тишина, которую я и не думал нарушать.

- А он и вправду любит тебя, Том... Я думал, он игрался, но теперь уверен, что любит, если сорвался к тебе с другого конца света...

- Это он, похоже, от ревности сорвался, – хмыкнул я. – Я ему про приставания Анхеля разболтал.

Андреас, обозвав меня идиотом, весело рассмеялся, и я, не удержавшись, рассмеялся следом.

Том Трюмпер не был бы Томом Трюмпером, если бы послушался гадюку и не решил позлить ее еще больше. Именно поэтому на следующий же день после знаменательного разговора я, проигнорировав ее мольбы, вновь пошел к Анхелю на урок фотографии. Да и не только поэтому – меня раздирало любопытство. Непременно хотелось узнать у него, откуда он знает Билла. Нет, я, конечно, предполагал, что фотографы могут знать друг друга, но Билл определенно напрягся после того, как услышал его имя. Проблема состояла в том, что я категорически не понимал, как теперь вести себя с Анхелем, чтобы не испортить отношения окончательно, но одновременно с этим дать ему понять, что все его попытки приблизиться к моему телу - тщетны. Сломав голову размышлениями, я не решил ничего лучше, чем действовать по ситуации.