Блез Паскаль

В плане гносеологическом «сердце» избавляет разум от «дурной бесконечности» определений и доказательств. В век рационализма Паскаль не разделяет убеждения (например, Декарта, Спинозы, Лейбница) в неограниченной монополии разума в сфере теоретического знания и вводит в нее принцип, гетерогенный по отношению к разуму, — чувственную интуицию «сердца», за что впоследствии получил немало упреков в «мистицизме». Но вряд ли есть основания трактовать чувственную интуицию в гносеологии Паскаля как мистическую и сверхъестественную способность, Во-первых, Паскаль относит интуицию, как и разум и внешние чувства, к области «естественного света», расширив ее по сравнению с Декартом, который «естественный свет» связывал только с разумом. Во-вторых, интуиции «сердца» у Паскаля служат исходным пунктом дедуктивного процесса и, таким образом, неразрывно связаны с логическим мышлением. В-третьих, почему надо считать «мистицизмом» скорее диалектическую попытку Паскаля преодолеть односторонний рационализм, как и всякую другую ограниченность в сфере «вещей естественных и познаваемых»?

«То признают один разум, то отвергают разум», — сетует Паскаль в «Мыслях». Он глубоко убежден в том, что «мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем. Именно сердцем мы познаем первые принципы, и тщетно рассудок, не имея в них опоры, пытается их опровергнуть… Ибо познание первых принципов: пространства, времени, движения, чисел — столь же прочно, как и познание посредством рассудка, именно на познания сердца и инстинкта должен опираться разум и на них базировать все свое рассуждение… как бесполезно и смешно разуму требовать у сердца доказательства его первых принципов, которые оно чувствует, так смешно сердцу требовать у разума чувствования всех теорем, которые он доказывает» (там же, 512, фр. 110). Четкое понимание им того факта, что познание не может быть сведено к логическому, доказательному, дискурсивному аспекту, который всегда ограничен, а подчас и беспомощен в доказательствах, заставляет его признать «достоверность» интуитивно-чувственного знания. Кстати, впоследствии Л. Фейербах высшую достоверность знания, равно как и интуицию, связывал именно с чувственностью: «…только там, где начинается чувственное, кончается всякое сомнение и спор. Тайна непосредственного знания сосредоточена в чувственности» (54, 1, 187).

Признавая высокую значимость геометрического метода и «геометрического разума» с его цепями строгих доказательств, Паскаль не ущемляет в гносеологии чувственных способностей человека и связанного с ними опыта. В соответствии с предметом познания варьируется у Паскаля и метод его постижения. Признавая «опыты единственными основаниями физики» (14, 231; 259), четко придерживаясь фактов при изучении природных явлений, Паскаль демонстрирует превосходное владение индуктивными приемами исследования в серии блестящих экспериментов с вакуумом.

Если в борьбе со схоластикой Декарт и Паскаль выступили единым фронтом, то в отношении натурфилософии их взгляды резко разошлись. Рационалист Декарт был отнюдь не чужд априорных конструкций в понимании природы. И хотя он не отрицал вспомогательного значения опыта в познании, но суверенный разум для него сам определял границы опытной проверки. Например, изложив в «Началах философии» законы соударения тел (ошибочность которых сразу же обнаружили X. Гюйгенс и Д. Валлис, поскольку Декарт не учитывал ни вектора движения, ни упругости тел), Декарт делает весьма характерное для рационалиста заявление: «Все эти доказательства настолько достоверны, что хотя бы опыт и показал обратное, однако мы вынуждены были бы придавать нашему разуму больше веры, нежели нашим чувствам» (36, 496).

Идеалистический априоризм помешал Декарту правильно истолковать явления, связанные с относительным вакуумом в природе. В отличие от него Паскаль опирался в физике на конкретное и экспериментальное изучение природы, что и уберегло его как от восприятия, так и от создания ложных конструкций о природе, натурфилософских спекуляций. Поэтому физика Паскаля лишена «априорного груза». По мнению Джона Гершеля, английского ученого XVIII в., Паскаль, более чем кто-либо, способствовал упрочению в умах людей расположения к опытному познанию. Он в равной степени хорошо владел дедуктивными и индуктивными приемами исследования в зависимости от предмета, которым занимался, а также сочетал их там, где это было необходимо. Конечно, в области математических наук он широко использует аксиоматико-дедуктивный метод, но в физике не абсолютизирует индукцию, а прибегает и к смелым гипотезам, и к мысленному эксперименту. Французский историк А. Койре доказал, что ряд опытов, которые Паскаль описывает в «Трактате о равновесии жидкостей», не могли быть им осуществлены в силу ограниченности технических средств в XVII в. и, таким образом, представляют мысленный эксперимент.