Блики света (ЛП)

Я села на пол в шкафу и заглянула внутрь. Руки слегка дрожали, я взяла небольшую бархатную коробочку, открыла ее, там было кольцо с блестящими алмазами. Я щелкнула крышкой, закрывая ее, и перешла к следующей находке, старым фотографиям, пожелтевшим немного по краям от долгих лет лежания в шкафу. На фото, пара прислонилась к дереву, не обращая внимания на камеру. Волосы у него были темные и дикие, и его голова была наклонена вниз, к ней, как если бы они о чем-то переговаривались или собирались поцеловаться. Женщина улыбнулась ему, уголки ее глаз сморщились от смеха. Светлые пряди волос был выдернуты из ее хвоста и раздувались ветром.

Подождите минуту. Я присмотрелась. Женщина была тетя Джо!

Я смотрела внимательно, чтобы рассмотреть парня. Он был, бесспорно, опасно великолепен. Но было также что-то знакомое в нем. Я не могла узнать его.

Я отложила фотографию и перешла дальше к следующей вещи в коробке. Стопка бумаг была связана рыбацкой бечевкой. Я подняла их из обувной коробки и развязала узел. Страницы все были с оборванными краями, как будто кто-то вырвал их торопливо из блокнота. Недостающие страницы. У меня в горле пересохло, и поскольку бечевка упала, я поняла то, что я чувствовала, это было больше, чем просто острые ощущения от открытия. Я была возбуждена — нервничая, от того, что я собиралась прочитать то, что содержало ценный ключ к разгадке прошлого, которое всегда казалось настолько скрытым от меня.

Сидя по-турецки на полу тихо в шкафу, я слышала, как бьется мое сердце. Его ускорялся, когда я смотрела на первую страницу. Она была заполнена тем же почерком, на который я смотрела каждую ночь, в записной книжке, что в настоящее время лежит под моей подушкой. Мой почерк. Моя мать.

Из моих глаз брызнули слезы. Слова растягивались по странице, как будто говорили непосредственно со мной. Орден знает о нашей новой фракции. Они приходят, чтобы остановить ее.

Я перевернула на следующую страницу, мое сердце стучало. Мы переехали в хижину, скрываясь здесь. Мер думает, что это произойдет в любой день, но она и Сэм продолжают планировать восстание. Нет никакого способа, мы не можем знать как Орден, как это произойдет. Мер потеряла дар. Но она говорит, что мы должны жить своими жизнями и что они видят, что случится. Они оба всегда знали, что ни одно место не будет безопасно для союза Ордена и Восстания. У них не будет реального дома. Нигде не будет места для Скай, соединения обоих миров, но не принадлежащей ни одному из них. Ни будет, ни одного Жулика. И меня не будет тоже. Это — то, что связывает нас вместе. Это — то, что ведет восстание. Мы — все кочевники. Блуждающие, в поиске мира. Но Орден никогда не позволит нам найти его. Они никогда не оставят нас в покое, только когда перебьют нас или пока мы не станем одними из них. Они найдут нас, но это не помешает нам попробовать сначала.

Мер и Сэм мои мама и папа. Но зачем ей писать о себе в третьем лице? И причем тут Жулики, нет никакого смысла. Я перевернула страницу.

Мер и Сэм дали мне дом, то, что у меня никогда прежде не было. В свою очередь, они попросили меня об одном одолжении, одна маленькая польза во всем этом. Когда придет Орден, когда они разобьют нашу молодую миссию и уничтожат ее основателей, взять к себе Скай. Держать ее подальше от них. Воспитать ее так, что она никогда не узнает. Защитить ее от родных. И от себя.

Подождите. Что я читала? Чей блокнот это был? Я определенно не писала эти слова. И чем больше я читала, тем больше я понимала с тяжелым сердцем, что блокнот был не моей мамы. Как раз когда я перевернула на последнюю страницу, мои руки задрожали, у меня было чувство, что я знала, на чей почерк я смотрела.

Поскольку, если она узнает, она никогда не прекратит бороться за них. У нее будут полномочия Светлых и Темных объединенные — ее мать и ее отец. Никто не знает, каковы ее полномочия будут. Обе стороны попытаются потребовать ее, но они будут неправы. Жулики понимают, чем Скай будет, однажды, выбрав кого— то одного, она разрушит свою суть— это баланс обоих сил. Они смотрят, ожидая — они придут за ней, когда пророчество сбудется. И затем она будет или бороться, чтобы изменить курс вселенной — или они попытаются убить ее. Точно так же, как они пытаются убить ее родителей.

Мое дыхание в горле перехватило, когда я перевернула последнюю страницу.

Мы покинули хижину. Здесь больше не безопасно. Я потрачу остальную часть моей жизни, защищая ее от себя. Я клянусь.

А это может означать только одно.

Книга никогда не принадлежала моей маме. Витиеватый почерк показался мне знакомым, потому что я видела его на заметках на холодильнике, на родительских записках в школу, на каждой карте для врачей, которые я получила за последние одиннадцать лет. Я знала, что это хорошо, потому что это был мой почерк, тоже. Я всю свою жизнь, копировала его.

— Боже мой,— я сказала вслух. — Это тетя Джо.

Она знала. Она знала все всегда. И что более важно, она была Жуликом.

Глава 24

— Скай?