Блиндажные крысы

Дав другу излить чувства, Яков выяснил, в чем дело, взял «серый» телефон и на чистейшем латышском языке истребовал в справочной родного города номер Изольды Рамсесовны Гогенцоллерн, проживающей по адресу Канабис Иела, 9, квартира 12. Упреждая вопрос, зачем ему телефон данной особы, Яков сказал, что это его родная бабка и он, зверски ностальгируя вдали от Родины, желает немедля поздравить ея (и Родину и бабку — разом) с грядущим Днем Провозглашения Декларации Независимости.

Номер был немедля выдан, Яков позвонил по нему и, убедившись, что требуемая особа жива-здорова, вкратце обрисовал ситуацию.

Тут следует сказать, что Изольда Рамсесовна проживала напротив родного дома Якова и, сколько Яков себя помнит, всегда страдала манией подглядывания, усугубленной безвременной кончиной мужа — флотского офицера, который оставил в наследство супруге двенадцатикратный морской бинокль. Собственно, отношения с данной особой у Якова не сложились, как, впрочем, и у остальных жильцов его дома (а кому приятно, когда в твои окна постоянно пялится в бинокль старая бестия, которую нельзя привлечь ввиду наличия справки о хронической шизофрении?), но Изольда Рамсесовна, как и большинство коренных латышек, люто ненавидела советскую власть и любую власть вообще во всех возможных проявлениях.

В общем, Яков сказал, что за ним охотится «кровавая гэбня» и запросил обстановку. Изольда Рамсесовна охотно доложила: в квартире Якова — засада, у дома и за домом дежурят две чужие машины типа «скорой», но без соответствующих надписей (очевидно, микроавтобусы), так что домой возвращаться Якову не стоит.

Яков поблагодарил вечную соглядатайшу, отключился и со всей дури шмякнул телефон об асфальт. Теперь он уже не нужен — звонить больше некому и некуда.

Чувство обреченности рождает иллюзию свободы.

Зачем беречь деньги, если ты скоро умрешь?

— Едем в бар «Урбан-Трава», — решительно заявил Яков.

— Ты с ума сошел, Яша? — ужаснулся Ян.

— Едем, — Яков схватил друга под локоть и поволок его к стоянке такси. — Пожрем, наконец, как следует, а то даже сосиску дожевать не дали, напьемся в стельку… А если повезет, попробуем решить нашу проблему за деньги…

* * *

Несмотря на сравнительно ранний час, в баре было людно — в выходные сюда всегда стекается довольно много народу. За те полгода, что Я-Я здесь не были, бар «Урбан-Трава» — и как заведение, и — как символ — ни на йоту не изменился. Тусклые бункерные плафоны под низким потолком, неизменная Элла Фитцджеральд из древних «кинаповских» колонок, черно-белый «Сталкер» из мерно стрекочущего старого проектора в самом темном углу, рыжий «пулеметчик» Ганс за стойкой как вечный памятник самому себе и нерушимая директриса сталкерского движения, двое его помощников-азиатов, с загадочным видом таскающих шашлыки в «кубрик», всеобщая завораживающая атмосфера сиюминутного мужского братства на почве непреодолимой тяги к приключениям, и непременная, рыженькая же, дочка Ганса — Анюта с десятком пивных кружек в обеих руках — предмет поклонения нескольких поколений юных оболтусов, мнящих себя диггерами и сталкерами, которых дальше «палубы» не пускали.

«Бар» — довольно условное название. «Урбан-Трава» — это скорее клуб по интересам, и весьма немаленькое заведение: в большущем зале, именуемом палубой — два десятка столиков и еще три десятка вертящихся стульев у пристенных стоек. Помимо «палубы» есть помещения поменьше: «кубрик» — для наиболее авторитетных камрадов, и «кают-компания», куда допускаются только особо заслуженные личности и легенды сталкерского движения. Еще в «Урбан-Траве» есть просторный и весьма стильный бункер со всеми сопутствующими аксессуарами, но приличные бродяги его не посещают — туда даже вход отдельный, с другой стороны и с обособленной парковкой. В бункере зависают мажоры и бледно-дряблое офисное мясцо, желающее за хорошие деньги мимоходом вкусить сталкерской романтики.

Несмотря на отсутствие каких-либо воспрещающих знаков, в баре категорически не приветствовалось появление чужаков, за каковых Я-Я сейчас запросто могли сойти из-за незначительного стажа пребывания в рядах сообщества и тем более полугодовой паузы. Ганс, однако, их узнал — ребята обстоятельные, тихие и не скандальные — приветливо кивнул и показал, куда можно присесть.

Я-Я с облегчением плюхнулись за столик в дальнем углу, сделали заказ и принялись высматривать среди присутствующих знакомых камрадов, с которыми можно было бы попробовать решить какие-то вопросы или попросить вывести на нужных людей.

Вот так, с ходу ничего не вышло: пару знакомых физиономий они-таки обнаружили, но… это были не те знакомые, к которым можно было запросто обратиться с ТАКИМИ проблемами.

— Подождем, глядишь, кто-нибудь еще подойдет, — сказал Яков.

— А если не подойдет? — усомнился Ян.

— Тогда спросим у этих, — Яков кивнул в зал. — Возможно, они знают, как найти тех, кто нам нужен.

— Придется пиво ставить, — закручинился Ян.