Блистательный обольститель

Пикник при свете керосиновой лампы был менее оживленным, чем ожидала Анне-Лиз: первые четверть часа все были заняты только едой. Дерек пытался вовлечь Роберта в разговор об охоте на тигров и диких свиней. Наконец Роберт увлекся этой темой, и они начали спорить о различиях между рыжими и серебристыми лисами. Джейн никогда не охотилась на лис, но гонялась на лошади за дикими собаками южнее Канпура. Теперь разговор пошел о Канпуре. Сцена напоминала обеды в Сассексе, но была лишь их призраком.

«Мы все — призраки, — обнаружила вдруг Анне-Лиз. — Мы живем воспоминаниями о навсегда ушедшем времени и пытаемся удержать наш мир около себя, когда его давно унесло ветром». Ее сердце сжалось от боли, когда она увидела, что черты лица Дерека стали резче. Он, казалось, вернулся в клерморский мир: сейчас протрубит рог, и они с Робертом, здоровые и молодые, кинутся в погоню за лисами.

Джейн тоже смотрела на Дерека. Анне-Лиз почувствовала приступ жалости к ней, когда поняла, что вниманием Джейн не завладел ни Дерек, ни Роберт. Ее взгляд не был кокетливым, как раньше; он был отсутствующим. Как и Мариан, она изменилась за время восстания. Даже Роберт не мог ее разговорить — Джейн оставалась подавленной.

Анне-Лиз подумала, что и она, должно быть, тоже изменилась. Теперь многое казалось незначительным — обиды, гордость, ревность. Ведь завтра они все могут погибнуть.

— О чем ты все время думаешь? — проговорил Дерек ей на ухо. — Ты напугана тем, что нас с Хэйвлокком заперли здесь?

— Да, — ответила она честно. — У меня такое ощущение, что наши спины прижаты к стене. И нам больше некуда бежать теперь.

— Некуда. Мир сузился до самого необходимого.

Ее ресницы поднялись. Он никогда не будет принадлежать ей полностью, как бы ей этого ни хотелось в глубине души.

Все постепенно становились веселее: казалось, они радовались тому, что хоть на время получили передышку в этом аду. Когда же появился профессор Сандервиль, Анне-Лиз тоже ощутила прилив такой радости, какой давно не испытывала.

— Я боялась, что вас убьют, сэр, — сказала она, кинувшись к нему на шею. — Как удачно, что вы отправились в Лакнау!

Голубые глазки профессора заблестели от слез, он крепко обнял Анне-Лиз:

— Я был в великом горе, услышав о смерти Конрана. В полученном мною сообщении говорилось, что и вы убиты. Как я рад видеть вас целой и невредимой! — Он поцеловал ее в щеку, потом сжал ее руки и, слегка отстранив от себя, внимательно вгляделся в ее лицо, — хотя у вас было трудное время, ваша красота осталась такой же ослепительной, как раньше. Вы напоминаете мне розу, пробившуюся сквозь развалины старого аббатства. Благодарение Богу, что такое хрупкое создание выжило в этой разрухе.

Затем он поймал взгляд Дерека, протянул руку и похлопал его по плечу. Он уже давно, еще в Канпуре, догадывался, как сильно Дерек любит Анне-Лиз, и хрипло произнес:

— А, это наш знаменитый преследователь?

Дерек улыбнулся:

— Да, я как терьер, шел по вашему следу, пока не настиг вас в Канпуре.

Профессор вновь обратился к Анне-Лиз:

— Так что же случилось с вами, моя дорогая?

За нее ответил Дерек. Он кратко рассказал профессору, как Анне-Лиз добралась до Алигара, как он нашел ее там, о том, что случилось с ними дальше, пока они не попали в Лакнау.

Рука профессора Сандервиля сжала плечо Анне-Лиз, у которой в глазах теперь тоже стояли слезы.

— Спасенная дважды и за такое короткое время, обязательно будет жить долго!

Анне-Лиз положила руку на плечо профессора Сандервиля и улыбнулась сквозь слезы. Неожиданно в голову ей пришла идея, что с его помощью она может наконец избавиться от Дерека, который все равно потерян для нее — она знала это с того момента, когда покинула Клермор. Если сейчас она разойдется с ним быстро и просто, то это будет лучший выход. Итак, она решила действовать, пока ее разбитое сердце не смешалось:

— Я хотела бы, чтобы вы сели рядом со мной, профессор.

Она указала на место между нею и Дереком. Дерек и профессор испуганно переглянулись. Чтобы предупредить неудобство, Сандервиль сел там, где она просила. Она положила ему в тарелку ветчины и риса, ее веселый голосок раздавался все громче, когда она пыталась вовлечь опешившего профессора в беседу. Она все силы прилагала к тому, чтобы изобразить полное равнодушие к Дереку. Но ее маневр не ускользнул от внимательного Роберта.

Проницательная Мариан тоже заметила усиленное внимание Анне-Лиз к старику и решила обратить это себе на пользу. Она наклонилась к плечу Дерека, протягивая ему сухой крекер, намазанный джемом, и пробормотала хрипло:

— Дорогой Дерек, твоя молодая вдова сражена стариком. Какая провокация!

Дерек не обратил на нее внимания, но это не убавило ее пыла:

— Зачем беспокоиться об Анне-Лиз, когда мы можем развлечь друг друга, и не одними тривиальными сплетнями? — шептала она. — Я, может быть, и замужем, но не стала более холодной, — она еще ниже склонилась к нему. — Я могу напомнить тебе, какой пылкой я была в Клерморе.

— Тебе не нравится терять, да? — тихо ответил он. — А у меня сложилось впечатление, что ты искренне любишь Родни.