Блиц-рассказы о войне

Елок не достать. Но мама, великая труженица и выдумщица – чего только не делала для нас. Она срубила в палисаднике кусты сирени, связала стволы, получилось ветвистое дерево. Игрушки сохранили с довоенных времен. На верхушке – звезда из бус, на концах веток- серебристые «пики», нитки бус, шары с рыбками, зайчиками, корзиночки, велосипедики. Дед Мороз в пол-метра ростом и Снегурочка в таких ярких, искрящихся нарядах. Были и подарки. Помню пакетик из газеты, в нем была лепешка, постный сахар, морковка и жареные семечки.

Это была самая расчудесная елка, потому и запомнилась.

13 Дядя Степа.

«Комиссовали» дядю Степу. (Так говорили, когда домой возвращались раненые, больные, инвалиды.) Он вошел в избу, пригнувшись в дверях, страшно худой, в застиранном белье, рваных сапогах, с тощим мешком.

–Здравствуй, Степанида Гавриловна.

–Господи, никак Степа?

–Я, я. Можно я сяду, устал очень.

–Что ты, что ты, садись, ложись. Сейчас подушку принесу.

–Не надо, у меня туберкулез, ты поостерегись.

– Степа, а у меня и накормить тебя нечем. Лук вот только, да чай морковный.

–Это хорошо, погорячее. Да возьми в мешке хлеб, еще полбуханки осталось.

Я стояла у печки, мне было как-то не по себе.

Солдат лег, он тяжело дышал, один глаз все время глядел (ранение). Бабушка отрезала кусок хлеба, покрыла его кольцами лука, посолила. Солдат достал жестяную кружку, перелил в нее чай, съел хлеб.

–Идти надо, может, и до дома доберусь.

Он жил в деревне. Бабушка заплакала, он махнул рукой и ушел.

Это был мой крестный- Степан Трофимович Малышев. Чудесный человечище. Сумел вылечиться, но болел 4 года. Приезжал потом частенько в город. Останавливался у нас и все время вспоминал этот соленый лук.

14 Дровишки.

Мама какая-то «заторможенная» повязывает платок. Молчит Юрий. Бабушка ушла в свою комнату. В доме какой-то холодный туман. Мне почему-то страшно, очень, но я не плачу.

Потом они возвращаются и несут бревно. Юрий радостный –«Метра полтора!»

Стали пилить, запахло летом. Мама наколола чурок, затопили печь. Все повеселели.

На растопку кизяка нужно хоть немного дров, а их не было.

Мама решилась отпилить конец бревна, которое торчало из насыпи и только мешало ходить под мостом. Но бревно было «государственное». За «вредительство»– военный трибунал. А это …?

Но бог сберег нас, да будет он вовеки веков.

15 Гадание.

За столом собрались соседки. Каждый пил и ел свое, но никто не обижался, да и было- то

у всех: самогон, картошка в мундире, огурцы. Да еще песни и слезы. Может был какой-то праздник. А потом гадали на блюдце. Нужно было вызвать дух, задать вопрос, а дух блюдцем покажет ответ. Мне запомнилось, как тетя Паня задала вопрос, купит ли ей Архип шубу? Дух обозвал ее бранным словом и все долго смеялись. А тетя Валя задала вопрос- есть ли у мужа женщина? Дух ответил- есть. И он, действительно, вернулся с «фронтовой женой». Но ей не понравилось наше захолустье и она вернулась к себе в Белоруссию.

Мама не гадала.

16 Лиля Окс.

Лиля Окс пришла к нам домой проститься. Они возвращались в Одессу. Мне нравилась Лиля, красивая, умная, добрая, очень аккуратная. Мне было искренне жаль, что она уезжает. И вместо того, чтобы пожелать ей счастливого пути, я сказала:

– А вы оставайтесь здесь, навсегда.

Через 2 дня Лида сказала, что Лиля умерла, я чувствовала себя виноватой, ну зачем я так сказала.

Единственная дочка, мама и папа хирурги, было уже 2 приступа аппендицита, довели до сепсиса. Вот ведь как бывает.

17 Монетка.

Идем с бабушкой по улице. Вижу- лежит монетка. Нагнулась, хотела поднять.

–Нельзя.– говорит бабушка. –Нельзя чужое брать! Вот вернется тот, кто потерял, увидит -нет денежки и будет плакать. Может быть она у него последняя.

Сейчас мне 70 лет, но я никогда не брала чужое.

18 Картошка.

Весна. Едим семенную картошку, но и не сажать нельзя. Кто-то научил маму сажать только ростки.

И вот бабушка сидит , аккуратно вырезает кусочки с 2-3 ростками (остальное в еду). Мама копает лунки. Я «щепоткой» кладу кусочки в землю. Мама засыпает осторожно, чтобы не помять ростки.

Август. Картошку во всю подкапываем. Да и подкапывать не надо, смотри- трещина – тпм картошка.

Сентябрь. Урожай невиданный. Я складывала картофелины, как дрова, на руку, по 10-12 штук с куста.

Картофелины чистые, продолговатые, одна к одной. А какой запах был у отварной картошки! А у печеной! Не было же ни жуков, ни химикатов.

19 Алешка.

Алексей Григорьев воевал недолго. На протезе приковылял домой. А семье – радость, кормилец вернулся. А и вправду кормилец.

Хоть и курил по –черному, кашлял на всю улицу, матерился на чем свет стоит, но самовар с хлебом и сахаром всегда был на столе, гостеприимный и добрый был мужик.

Печки железные делал, ведра клепал, чинил, паял… до всего была нужда. Вот и шли все к Алешке. Как то мы с бабушкой пошли к ним в гости.

– О,о! Степанида Гавриловна пожаловала /т.т.м./ Проходи, садись /т.т.м./ Настя, где ты? /е.т.м./ Взгрей самовар-то, курносой сахарку-то подкинь, забыла поди что это. Э-э-х! /т.и.м./ Да ты не стесняйся, кушай. Я ведь живу как король- чай, сахар, каша с маслом, в общем /ж./ цела и /я./ целы.