Блицфриз

— Ein Flintenweib[123], — садистски ухмыляется обер-фельдфебель, ткнув девушку в живот стволом автомата.

— И, конечно же, ведешь ее к командиру роты? — спрашивает Порта, лукаво глядя на него.

— За каким чертом? — хрипло отвечает Клокдорф. — Какое это имеет отношение к нему? Прикончим эту ведьму на месте.

— Она слишком хороша, чтобы идти на съедение червям, — говорит Порта. — Лучше давай я попользуюсь ею.

— Даже не думай! — предостерегает его Клокдорф. — Она ядовитая, как змея! — Наклоняется к девушке, которой от силы двадцать лет. — Ну, вот и все, гнусная сучонка. Здесь мы прикончим тебя. Только умирать будешь медленно, девочка. Сперва мы выстрелим тебе в живот!

— Фашист! — шипит девушка, плюнув ему в лицо. — Тебе не уйти живым из России!

Клокдорф бьет ее кулаком в пах, и она со стоном сгибается.

— Дрянь! Ты пожалеешь об этом! Я переломаю все твои коммунистические кости перед тем, как убить! — рычит он, побледнев от ярости.

— Дай ей пинка в это самое место, — весело предлагает ефрейтор-сапер. — Я знаю таких, как она. В Минске мы волокли их за машинами на веревке.

Его приятель-кавалерист визгливо смеется.

— В Риге мы вешали партизанок за ноги, а когда вопли надоедали нам, отправляли палача вырвать им щипцами языки.

— У кого-нибудь есть тонкая веревка? — спрашивает Клокдорф со злобным блеском в глазах. — Я покажу, как может вытянуть шею у такой сучки тот, кто не новичок в таких делах!

— У меня есть, — оживленно говорит кавалерист, вытаскивая из кармана моток телефонного провода.

— То, что нужно! — усмехается Клокдорф, чуть ли не с нежностью делая петлю на шее девушки.

— Вон там торчит балка, — говорит кавалерист, указывая на один из домов. — Она будет еле-еле касаться земли носками. Как и надо! Будет биться. Черт возьми, вот это зрелище, когда веревка начинает их душить!

— Пойдемте, девушка! — любезно говорит Клокдорф, подталкивая ее прикладом автомата.

Едва телефонный провод переброшен через балку, из темноты появляются Мозер и Старик.

— Стой, обер-фельд! Что здесь происходит? — спрашивает Мозер угрожающе. — Что вы затеяли?

— Нам попалась эта Flintenweib, — отвечает Клокдорф с принужденной улыбкой. Он не знает, как воспринимать Мозера. Такие офицеры ему еще не встречались.

— Вижу, — кивает Мозер с нарастающей холодностью в глазах, — а что такое Flintenweib? Не припоминаю такого слова в армейских уставах. Может, доложишь, как полагается, обер-фельдфебель?

Ненависть буквально струится изо всех пор тела Клокдорфа, когда он неохотно щелкает каблуками и говорит:

— Герр обер-лейтенант, обер-фельдфебель Клокдорф докладывает о прибытии с пленной партизанкой!

— Уже лучше, — говорит Мозер с язвительной улыбкой. — И ты назначил себя судьей и палачом, устроил военно-полевой суд, все по своему глупому разумению. Пошел к черту, грязная, непочтительная скотина, пока я не вышел из себя, и держись от меня подальше, иначе, клянусь Богом, я устрою с помощью фельдфебеля Байера военно-полевой суд над тобой!

— Прикончить его? — с готовностью спрашивает Порта, отводя назад затвор автомата. — Это будет лучшим, что я сделал за всю треклятую войну!

— Пошел с моих глаз, тварь, — злобно кричит обер-лейтенант, — иначе я удовлетворю просьбу Порты и прикажу пристрелить тебя, как гнусную крысу!

Клокдорф быстро исчезает, двое прихвостней следуют за ним по пятам.

Старик отвязывает от балки провод. Девушка изумленно смотрит на обер-лейтенанта и не может понять, что происходит. Если б им поменяться местами, она поступила бы как Клокдорф.

— Байер, — продолжает Мозер. — Приглядывай за этими скотами. При малейшем нарушении дисциплины со стороны Клокдорфа расстреляй его!

— С удовольствием! — рычит Старик. — Порта, слышал? Вы с Малышом займетесь этим!

— В течение суток мы преподнесем тебе его член на бархатной подушечке! — усмехается Порта. — Через десять минут Малыш начнет следить за ним, а ты знаешь, что это означает!

— Я не приказывал вам совершить убийство! — резко говорит обер-лейтенант.

— Прикончить такую мразь — не убийство, — весело говорит Порта. — Уничтожать крыс — долг каждого гражданина. Если не делать этого, тебя могут оштрафовать!

— А с ней как быть? — спрашивает Старик, указывая на девушку все еще с петлей на шее.

— Расстрелять! — свирепо кричит Хайде. — По международному соглашению и правилам войны расстреливать гражданских, взявших в руки оружие, законно. И фюрер сказал, что большевиков нужно уничтожать всеми возможными средствами.

— Пинка ему в задницу! — предлагает Порта, не уточняя, кого имеет в виду — Хайде или фюрера.

— Я сожалею о том, что произошло с вами, — вежливо говорит Мозер девушке, когда ее приводят в комнату. — Вы, разумеется, предстанете перед должным образом назначенным военно-полевым судом. Пока вы в моей роте, с вами ничего не случится.

Порта переводит это на ломаный русский, но видно, что девушка понимает по-немецки.

— Разрешите доложить, герр обер-лейтенант, — говорит, усмехаясь, Порта, — эта партизанка посылает вас куда подальше, кроме того, я должен сказать вам с обычными любезностями, что живым из России вам не уйти!