Блицкриг в Европе, 1939-1940. Польша

15 сентября командование группы армий «Север» отдало приказ передовым частям 19-го танкового корпуса выйти в район Барановичи — Слоним (50 км от советской границы)[313].

14 сентября «Правда» опубликовала подготовленную A.A. Ждановым статью, в которой главными причинами поражения Польши назывались угнетение украинского и белорусского национальных меньшинств[314]. Эта статья стала программным документом советской пропаганды, обосновывавшим действия СССР в отношении его западного соседа, а ее идеи были немедленно положены в основу политработы в Красной армии[315], как, впрочем, и идея социальных движений в Польше. Так, начальник Политуправления 3-й армии Белорусского фронта бригадный комиссар Шулин в директиве № 8499сс от 16 сентября отмечал, что белорусский и украинский народы, подвергавшиеся в Польше национальному и социальному гнету, «восстали на борьбу со своими вековечными врагами помещиками и капиталистами. Народы Советского Союза не могут быть безразличными к революционно-освободительной борьбе трудящихся Польши... Бойцам, командирам и политработникам 3-й армии посчастливилось первыми оказать военную помощь народам Польши в их освободительной борьбе против помещиков и капиталистов. Части РККА вступают на земли Западной Белоруссии и Западной Украины не как завоеватели, а как революционеры-освободители, выпестованные великой партией Ленина —Сталина»[316]. В директиве Военного совета и Политуправления 12-й армии указывалось, что «наша борьба с польскими помещиками и капиталистами есть война революционная и справедливая. Мы вступаем на свою землю, идем и освобождаем трудящихся от ига польского капитализма»[317]. Задача предстоящего похода, как доходчиво было разъяснено командному составу, состояла в том, что «панская Польша должна стать Советской»[318].

Изданная 17 сентября директива Политуправления Красной армии, согласно которой «части героической Красной армии перешли границу Польши, неся с собой свободу и счастье украинцам и белорусам, населяющим Польшу, мир польскому народу», требовала от политорганов широко популяризировать и разъяснять политику советского правительства в духе статьи в «Правде» о причинах распада Польши и выступления Молотова по радио[319]. В результате проведенной политработы в сосредоточенных у границы с Польшей войсках возник мощный патриотический подъем личного состава, готового «выполнить приказ об освобождении братьев украинцев и белорусов»[320]. В частях были проведены митинги, на которых бойцы и командиры поддержали решение советского правительства об освободительном походе. Общим мнением было: «Настал час освободить трудящихся — наших братьев украинцев, белорусов от гнета польских панов. Поклянемся же, товарищи, что мы будем бить врага так, как уничтожали его в годы гражданской войны»[321].

Так, младший командир отдельного батальона связи 97-й стрелковой дивизии Почуев заявил: «Наконец мы дождались момента оказать помощь нашим братьям за рубежом. Мы решение партии и правительства выполним с честью». Красноармеец артдивизиона 3-й кавдивизии Ивашкин считал, что «мы выполним наш интернациональный долг и умножим число советских республик»[322]. Красноармеец 22-й танковой бригады Варламов заявлял: «Я готов совершить марш до самого Берлина, лишь бы освободить трудящихся от ига капитала»[323]. По мнению младшего командира Визирова (3-я армия), «веками стонал народ Западной Белоруссии и Западной Украины от помещиков и капиталистов. Настал час освободить этот народ от гнета. Да здравствует свободная Белоруссия и Украина»[324]. Как заявил, выступая на митинге в 11-й кавдивизии, командир 3-го кавкорпуса комдив А.И. Еременко: «Первая Конная армия в 1920 году била польских панов, это они должны прекрасно помнить, сейчас мы должны бить в 10 раз больше и в последний раз»[325]. В войсках 23-го стрелкового корпуса раздавались голоса: «Побольше бы патронов, да пошире шаг. Нас там ждут 20 лет»[326].