Блицкрига не будет!

Я по-прежнему провожу много времени со своими учителями по военному делу: с начштаба и начальником оперативного отдела штаба. Правда, в последнее время они говорят, что я и сам уже нормально справляюсь, но нормально мне мало. Мне надо отлично. Потому что время поджимает. Они об этом не знают, но я-то знаю точно. А потому работаю на износ. Я хочу успеть сделать своих ребят лучшими из лучших и не оставить фрицам никаких шансов. Чтобы наши люди не знали тех кошмаров, о которых мне рассказывали в детстве родители. Того, о чём к нам начинают доходить слухи из Польши, Прибалтики и других стран Европы. Еврейские гетто и антропологические промеры восточноевропейцев с целью выяснить, насколько именно они стоят ниже «арийцев». Ничего, пусть копают себе могилу.

В 16.00 10 февраля у меня на столе зазвонил телефон.

– Подполковник Доценко.

– Здравствуйте, Георгий Валентинович.

Я встал на чистом автомате.

– Здравствуйте, товарищ Сталин.

– Вы давно не были у меня в гостях, чай не пили. Приезжайте. И я бы хотел познакомиться с вашей женой и её матерью, вдовой французского коммуниста Габриеля Лефёвра, героически погибшего в Испании. Жду вас всех сегодня вечером.

– Есть, товарищ Сталин.

Вызов сам по себе меня не взволновал. Вполне объяснимо, накопились вопросы, появилась новая информация, в конце концов, просто Верховному хочется развлечься. Но вот зачем ему понадобилась моя жена? И тем более тёща? Поживём – увидим. Но на душе у меня кошки скребут. Сдав дела заму и предупредив Серёгу, я вызвал неизменного Степана и отправился в больницу забирать своих дам.

Они ждали меня у входа. Им уже позвонили и сказали, что я еду за ними. Через сорок минут мы выехали в Москву. Учитывая обстоятельства, я объяснил, к кому мы едем, они проявили верх оперативности. И всё время дороги молчали, как я ни пытался их расшевелить. Пришлось пойти на крайние меры и рассказать анекдот. Средненеприличный по сегодняшнему дню и почти детский в моё время. Причём памятуя прошлый опыт такого рода, я заранее предупредил Степана. И начал.

– Ученик пятого класса заявляет учительнице, мол, скучно ему тут, переведите в седьмой класс хотя бы. Учительница ведёт его к директору школы, и тот говорит: – Если ответишь правильно на мои вопросы, пойдёшь в седьмой класс, если нет – останешься в пятом и будешь сидеть молча. И начинает спрашивать про закон Ома, тригонометрию, квадратные уравнения и прочую премудрость. Ученик всё отвечает. И тогда учительница предлагает ему ответить на несколько дополнительных вопросов.

– Что есть у коровы в количестве 4, а у меня только 2?

Мальчик после паузы ответил:

– Ноги.

– А что есть такого в твоих брюках, чего нет в моих?

– Карманы.

– Что делает мужчина – стоя, женщина – сидя, а пес – на трех лапах?

Теперь глаза директора выпучились, но прежде чем он успел что-то сказать, мальчик ответил:

– Подает руку.

– Теперь я задам вопросы из разряда КТО Я? Ты вставляешь в меня кол. И я становлюсь мокрой раньше тебя?

– Палатка.

– В меня входит палец. Лучший мужчина получает меня первым?

– Обручальное кольцо.

– У меня тугой стержень. Мой конец вонзается. В движении я дрожу?

– Стрела.

– У какого органа нет костей, есть мышцы и много вен. Он пульсирует и отвечает за занятия любовью?

– Сердце.

Директор с облегчением выдохнул и сказал учительнице:

– Отправьте его сразу в университет! На последние вопросы я сам ответил неправильно.

Мои женщины – медички, и смутить их довольно трудно. Меня интересовала реакция Степана. Сначала он начал краснеть, потом улыбаться, а после последней фразы хрюкнул. Залихватски так, как боров весом в полтонны над чаном со свежими отрубями. Но машина даже не дёрнулась, растёт человек. Зато девушки на заднем сиденье хохотали ещё минут двадцать и ещё полчаса иногда хмыкали, видимо, вспоминая отдельные эпизоды.

Так и доехали. Нас традиционно встретили и провели. На этот раз произошли кое-какие изменения, например, вместо второго кресла в углу, возле столика, стоял диванчик. Сталин встретил нас стоя возле него, поздоровался за руку и пригласил сесть. Традиционно на столике был самовар, заварочный чайник и вазы с печеньем и фруктами. Сейчас добавилась ваза с конфетами.

Беседой управлял Верховный. Расспрашивал о жизни, о работе, об изменениях, которые медленно, очень медленно, но начинали проявляться. А я ждал, когда же он перейдёт к главному. К тому, для чего позвал Натали и Патрисию в гости. И дождался. Сталин заговорил об отце Натали, его жизни и смерти, его деле. И спросил, не хотят ли они помочь тем, кто остался во Франции, но готов вести борьбу за её свободу. Вербовка началась. И самое страшное, что я и слова не могу сказать против. Не потому, что боюсь Сталина, а просто Натали и её мать меня не поймут. Сам Сталин предлагает им помочь их родной стране и народу. Вступить в борьбу за свободную Францию, продолжить дело мужа и отца. И я сидел и слушал.