Блюдце, полное винегретов

Я встретился с Роджером Уотерсом, величайшим артистом, ведущим певцом и бас–гитаристом не всегда функционирующей рок–группы «Розовый Флойд» тусклым зимним утром в предместьях Лондона. За стенами английской студии «Биг Мак» непогода и по крыше барабанит дождь. Но здесь, внутри, на ленту записывается новый материал для будущего альбома «Розового Флойда» «Слюна».

Временами атмосфера в студии напоминает то, что творится на улице. Уотерс, навалившись на микшерский пульт, забыв о тлеющей в зубах сигарете, выговаривает исполнителю на конге после особенно неудачного сеанса записи за то, что тот играет недостаточно «счастливо».

Происходит обмен непристойностями, сопровождаемый несколькими энергичными жестами, пока Боб Эзрин с находчивостью великого–в–прошлом продюсера не вмешивается, чтобы уладить конфликт.

После еще нескольких не менее неудачных и «несчастливых» попыток Уотерс радостно объявляет, что может нарезать и склеить приемлемый трек из нескольких, и говорит перкуссионисту уносить свою никчемную задницу из студии.

Затем, сочтя возможным сделать редкий перерыв перед штамповкой нового материала, он садится напротив меня, выпаливая ответы на мои вопросы с той находчивостью, что от природы присуща болванам.

Таков этот, казалось бы, безобидный, учтивый, самоуглубленный, заядлый курильщик и просто здравомыслящий парень, который вместе с Сидом Барреттом положил начало тому, что стало одним из величайших феноменов всех времен. Кроме того, они создали «Розовый Флойд».

Ежемесячник «Хот — Роды»: Так о чем же написана «Слюна»?

Роджер Уотерс: О… ну, как бы, о заботах и напрягах богатого рок–кумира и борьбе с ними.

ЕХ: То есть, что–то в духе Бон Джови?

РУ: О, нет… о, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет… Скорее уж Дебби Гибсон.

ЕХ: Как это?

РУ: Ну, в конце 60‑х, когда Сид [Барретт, первый певец и псих] был нашим первым певцом и психом, он просто исходил слюной. По сути, это превратило меня в скотину. Слюна — это просто безобразно. Пиздец как безобразно.

ЕХ: Именно это и послужило источником вдохновения для «Животных отбросов», верно?

РУ: Ага, помню, сидел я перед концертом возле киоска «Ориндж — Джулиус» и думал, что все там были как разные породы собак. Врубаешься? Вот чихуахуа, а вот колли. Вот миниатюрный терьер, который ссыт мне на ногу.

ЕХ: Как появилась «Вот бы ты был трезв»?

РУ: На самом деле это было продолжение «Томной стороны Луны».

ЕХ: И тогда «Слюна» — продолжение «Животных отбросов»?

РУ: Да нет, не совсем продолжение, скорее она развивает идею «Отбросов».

ЕХ: Понятно. И ты являешься единоличным автором, исполнителем и постановщиком «Слюны», за исключением одной строчки, которая приписана ударнику Нику Мейсону.

РУ: А, ну да, я под конец совсем законопатился сочинять лирику, так что он написал последнюю строчку. Собственно, вот и весь его вклад. Это все, что он сделал.

ЕХ: Что же за строчку он написал?

РУ: Ай, ну я не помню. Я, в конце концов, все равно ее заменил. Там была какая–то хуйня про любовь к ближнему или что–то в этом роде. (смеется)

ЕХ: (смеется)

РУ: Не смейся над этим.

ЕХ: Ох, извини.

РУ: (смеется)

ЕХ: Я так понимаю, Джеральдо Скарф сделал дизайн для конверта?

РУ: Да… Господи. Ну и посношался я с этим, можешь себе представить? Это был какой–то кошмар… настоящий провал.

ЕХ: Почему?

РУ: Ну, первым делом он хотел быть упомянутым на конверте. Он всерьез хотел видеть там свое имя, а я подумал, блядь, а где же тогда будет *мое* имя? Мало того, что ему предоставляется место на обложке под его мазню, так он еще хочет и имя свое туда присобачить. По–моему, это как–то нездорово, когда кто–то настолько эгоистично относится к собственному имени.

ЕХ: Какой вклад внес в «Слюну» Дэвид Гилмор?

РУ: Ну, немного денег на завтрак и студийное время…

ЕХ: Я имею в виду, в музыкальном плане.

РУ: Да сущую ерунду. По сути, вклад Дэвида — гитарная часть. Но это и все, что он сделал. Абсолютно ничего больше.

ЕХ: А как же некоторые из твоих басовых партий?

РУ: А, ну и это тоже. Да.

ЕХ: А вокал?

РУ: Да. Кстати, я говорил, что в следующем турне я буду полностью контролировать снабжение провизией?

ЕХ: Эээ… по правде говоря, нет…

РУ: Теперь это у меня в контракте. Я контролирую все на 100 %. Как я скажу, так и будет (смеется) (снова смеется)

ЕХ: Я так понимаю, между тобой и Риком Райтом было много трений.

РУ: НИКОГДА К НЕМУ НЕ ПРИКАСАЛСЯ!

ЕХ: В смысле, вражды… Между вами двоими была вражда.

РУ: А, да, я пришел к единодушному решению вышвырнуть его из «Флойд».

ЕХ: За что?

РУ: За что? Такого у меня еще не спрашивали. (смеется) (прекращает) На самом деле я вообще не понимаю, что тут такого. Я вышвырнул его из–за артистических разногласий. И только.

ЕХ: Например, каких артистических разногласий?

РУ: Ну, я полагаю, это, опять–таки, сводится к тому, что я раньше сказал о людях, просящих незаслуженного признания. Я ни в малейшей степени не возражаю против того, чтобы надлежащим образом упомянуть человека на конверте пластинки, но Рик… (смеется) Как–то я ему сказал, что его клавишные роли не играют, а он, сука, обнаглел!

ЕХ: Не совсем «артистическое разногласие», не так ли?