Блюститель сказочного порядка

Я приложила ладони к инструменту. Тот отозвался глухим отзвуком. Клавиши задвигались, и я торопливо шепнула:

— Тише ты, тише. Мы скрываемся, помнишь? — клавиши замерли, но гулкий звук уже побежал по трубочкам. Храп оборвался на тоненькой ноте. Я даже как дышать забыла. Неужели разбудили?!

«Я хочу спрятать этот орга?н. Я хочу спрятать орга?н», — я повторяла и повторяла фразу, пока не открылась дверь.

Услышали-таки.

Глава 4

Ивашка-Мишка вошел не скрываясь. Баба-яга постукала во двор и теперь грохотала там, ища «русский дух, которым пахнет». Шум от нее с успехом перекрывал и хлопок двери, и вопрос:

— Где орга?н?

Ни исчезновение ткани, ни уменьшение темноты Мишка не заметил. Зато в два скачка метнулся в конец комнаты, и я торопливо заступила путь. Страшно, а что делать? Если наткнется, поймет, что инструмент до сих пор здесь.

— Не виновата. Слово даю, не виновата! — заголосила я, бухаясь на колени и хватаясь за ноги. Ивашка попытался меня стряхнуть, но от меня еще никто не уходил. С грохотом я поползла в сторону, снова заступая дорогу.

— Не ори, — с раздражением зашипел он, глядя на стену. Я чуть не задохнулась от ужаса: неужели пропажу ткани заметил?! Но его волновало другое.

На улице вдруг стало подозрительно тихо. Стук прекратился и сменился на шумное дыхание. Ивашка зажал мне рот, но говорить не рискнул. Только все яростнее пришпиливал взглядом к стене.

— Доигралась? — выплюнул он, когда Баба-яга бодро застучала в нашу сторону: — Я ж с тобой по-хорошему, но хорошее ты не ценишь. Раз так, сама виновата. Стать основой похлебки Бабы-яги — очень почетно! — яростно закончил он и тут же залебезил, глядя на дверь: — А я готовность проверяю. Худенькая слишком. Откармливать надо…

Баба-яга вкатилась в комнатушку, странно переваливаясь. Одна нога у нее оказалась тоньше другой и не сгибалась. Высохшая до кости, она дробно стучала по полу. Вторая — здоровая нога, — была одета в башмак и приземлялась со страшным грохотом, точно тот подкован железом.

Седые патлы бабки торчали в разные стороны и состояли из сотни мелких косичек, скрепленных железными колечками. Она шумно втягивала воздух длинным крючковатым носом, усыпанным бородавками. Но самые примечательные глаза — черные, гипнотические, словно она видит всякого насквозь.

— Тоща не в меру, — бабка подошла ближе. Орга?н или не заметила, и не посчитала важным. Она крутанулась на месте и презрительно цыкнула: — Водой откармливаешь? Ох и дурень ты Ивашка. Учишь, учишь тебя премудростям, а ты дурень-дурнем как был, так и остался. Котел тащи. Всю варить не будем. Начнем с ног, а там отъестся, — бабка хрюкнула от восторга и собственной сообразительности и вышла прочь.

Следом за ней поспешил и Мишка-Ивашка. За топором надо полагать. А я уселась на пол. Ноги и руки подрагивали, перед глазами плыли сверкающие мушки. Что ж, волшебный орга?н я отстояла, осталось спасти собственные ноги…

* * *

Хандрила недолго. Стоило коварному фантому уйти, как я вскочила и подлетела к сумке. Услышат, не услышат — неважно, молодцы мне подчиняются и хоть и придурки, а суматоху устроить способны.

— Что прикажете? — бодро отрапортовали два несчастья сразу.

— Хватайте меч-кладенец и крушите бабу-ягу! — гаркнула я.

— Тю, верткая какая! — визгливо захохотала бабка. — Мое волшебство против меня не работает.

Ведьма разжигала огонь в печи и даже не прервала занятия, только хохотать стала громче. На лице Ивашки, который с потерянным видом ходил по комнате, отразилось беспокойство.

— А это не твое волшебство, — фыркнула я и прикрикнула: — Чего встали? Шевелитесь!

Сумку Ивашка-Мишка явно из соседней фантомной области уволок. Сказка «Двое из сумы» называется, и Ивашки там с Бабой-ягой отродясь не бывало. Руки у фантома похоже клеем смазаны, чего не возьмет все прилипает. И как я столько времени с ним в пути провела и ничего не потеряла? Хотя надо проверить, котомку же детально не рассматривала после этого.

Приказ братцы восприняли странно. Они дебильновато гыгыкнули, вдвоем схватили один меч и ринулись на бабку. Хохотать та перестала, но и испуганной не выглядела. Скорее недоумевающей. С громким «А-А-А» двое из сумы наскочили на сказочную колдунью и повалили ее.

Ивашка вооружился поленом и подскочил к обидчикам наставницы. На их головы деревяшка опустилась с таким гулким стуком, точно мозгов там отродясь не было. Братцы почесали затылки и повернулись, повторив выражение лица бабки. Потом вспомнили указ и обрушились на нее снова. Развязки я ждать не стала. Развернулась и помчалась что есть силы.

— Стой! — заорал Ивашка. Спасение Бабы-яги его волновало куда меньше потери такого ценного источника информации как я.

Я подняла руку с поднятым средним пальцем и помчалась в тот лес, который еще недавно пугал до дрожи.

Мишка-Ивашка топал следом с грохотом достойным Бабы-яги. Я быстро обернулась: полено он не выпустил и теперь отмахивался им от прикормленного мною кота.