Блюститель сказочного порядка

Внешне лес мало чем отличался от того, к которому привыкла я. Разве что птицы поют до того громко, что хочется приглушить звук. Они облепили ветки до того густо, точно это не лес, а вольер. И двигались с удивительной точностью и даже клюв приоткрывали все разом. Наклон, поворот, чвирк, наклон, поворот, чиврк. Минут пять я не могла оторваться от завораживающего зрелища. Ни одна не сбилась ни разу. Потрясающе!

Я подошла ближе. Глаза слезились от напряжения, но я продолжала пристально изучать явно клонированных птиц. Ба, да они же механические. Это что за сказка? Память отказалась выдавать ответ, а я низко присела и подпрыгнула со всей силы. Есть! Лес лишился одной певуньи, которая ехала у меня на плече и продолжала щебетать так, словно бы ничего не произошло. Ее товарки при этом даже не встрепенулись и уж тем более не покинули насест.

Очень скоро я пожалела о собственном вандализме. Трели чудо сказочной техники выдавала по кругу и похоже не умела ничего другого. Хм, а она отключается?

Дальше я шла не глядя на дорогу. Все внимание поглотила мелкая верткая пичужка, которую я крутила не хуже жонглера. Искусная вещица все больше удивляла филигранностью работы и отсутствием кнопки «вкл. — выкл.». Вот кто так делает, а?

В общем, удар точно в лоб застал меня врасплох. Я подняла взгляд, ожидая увидеть разгневанного хозяина чудо-птиц, но Сказания снова удивила. Остановил меня дом. Точнее перила его крыльца, в которые я влепилась совершенно самостоятельно.

Лесная избушка выглядела нежилой и мрачной. Короче, самое то для блюстителя вроде меня. Не будь в сказке, обошла бы стороной. А так дверь открывала, будучи очень спокойной.

Бабы-яги в доме не нашлось. Лешего тоже. Зато был стол с тремя мисками разного размера. Самая больше и вовсе походила на ковш. Рядом расположились стулья и ложки. В соседней горнице стояли три кровати. Самая большая из них оказалась настолько длиннее меня, что я удивилась. Рост у меня отнюдь не мелкий, хотя фигура скорее тощая, нежели выразительная. Пока я глазела, из кухни донесся подозрительный шум. Неужели, медведи вернулись?

Грохотала маленькая девочка: лет пяти, не больше. Не знала, что такая малютка способна произвести столько шума. Она с ногами залезла на стол, построив пирамиду из стульев и похоже всерьез приготовилась нырять в таз с супом. Только этого мне не хватало.

Если ориентироваться на правильную сказку, то медведи вернуться еще нескоро, ведь девочка должна успеть заснуть. Но зубастый колобок как бы намекает: пора тикать и быстро. Я стянула упирающуюся кроху, быстро расставила стулья и помчалась к выходу.

— Пусти! Пусти, говорю! Мне еще похлебку съесть надо и спать лечь. Пусти!

Но я не слушала и бежала все быстрее и быстрее. Девочка, устав вырываться и орать, умолкла и обессиленно повисла на моих руках, только изредка терла кулачками глаза. Я, отбежав на такое расстояние, что прекратила видеть избушку, сбавила темп и пошла размеренным шагом.

Девчушка откровенно клевала носом и я расслабилась, даже занудную пичугу, сидящую на плече, перестала замечать. Тем более, что ее собратья давно остались позади, а одинокий переливчатый голосок приятно разбавлял тишину леса.

Так и шла неизвестно куда и неизвестно зачем. Когда вдали показалась поляна, обрадовалась. Когда дом — напряглась. А сонная девочка резво соскочила с рук и помчалась к нему. Вот же егоза мелкая.

Этот дом выглядел больше прежнего и солидней. Девчушка мчалась к нему с таким азартом, что было ясно — дом не устоит. Я подумала, подумала, да и прошла мимо. Чувствую, хозяева за «подарочек» не поблагодарят, а мне еще жить охота.

А полянка сменилась тропой, не широкой, но проходимой. Сказочный лес редел, что не могло не радовать. Мне бы только к селенью выйти, настоящему, а не сказочному, а там разберусь. Я шла, а перед внутренним взором раскручивалась недавняя сцена.

— Бежка. То есть Бажена Тихомировна, конечно, — размеренно вещал Фома Лукич, пока я переодевалась. Звук из-за загородки выходил приглушенным и сдобренным перестуком деревянных ног по деревянному полу. Я живо представляла, как страж расхаживает из угла в угол и нетерпеливо поглядывает на ширму, за которой я скрылась: — Одна из стражей Сказании. Она ведет точный учет всем изменениям. Хорошо знает настоящие и фантомные, хм… сказочные, области. И непременно подскажет с чего начинать в первую очередь. Она — твой главный союзник. После меня, конечно.

— Что за настоящие области? Я думала, тут все сказочное.

— Ох, ты даже этого не знаешь. Груня совсем-совсем ничего тебе не рассказывала? Впрочем… впрочем… секретность же. Конечно, не рассказывала. Ладно, слушай. Многого объяснить не успею, но хоть что-то.

Так я узнала, что части вымышленного, фантомного, мира соседствуют с настоящими, теми самыми, с которых некогда и были списаны. Всю информацию о настоящем, сказанском, мире, существующем рядом с нашим, блюстители и сторожа тщательно спрятали, а сказки остались и стали такими явственными, что обзавелись собственными «островками свободы». И теперь эти островки неотвратимо менялись.