Блюстители

Билл Кэннон делает нам предложение, которое удивляет нас. Он хотел бы выступить на нашей стороне в суде, когда мы будем представлять ходатайство об отмене приговора и досрочном освобождении. Он видит в этом отличную возможность заложить основу нужного настроя для гражданского процесса в федеральном суде, до которого еще как минимум несколько месяцев. Кэннон буквально рвется в бой и намерен лично выслушать свидетелей. Сьюзен Эшли всего тридцать три года, и у нее ограниченный опыт выступлений в суде, хотя она очень умна, сообразительна и обладает быстрой реакцией. Я оцениваю ее рейтинг как АА. У Кэннона же такая репутация, что он, можно сказать, давно уже попал в «Зал юридической славы». Сьюзен рада уступить ему место главного бомбардира и польщена тем, что занимает вторую строчку в команде. Будучи потенциальным свидетелем, я временно отказываюсь от роли юриста и не жалею об этом. В любом случае во время матча я стану одним из ведущих игроков.

Предчувствуя победу команды, Вики и Мэйзи берут несколько выходных дней и специально приезжают в Орландо. Фрэнки сидит рядом с ними в первом ряду. Таким образом, в зале суда присутствуют все сотрудники фонда «Блюститель». Более того, преподобный Лютер Ходжес также прибыл из Саванны, чтобы посмотреть на нас в деле. Он следил за развитием событий с того самого дня, когда мы вступили в борьбу за освобождение Куинси Миллера, и много часов провел, молясь за него. Появляются также Гленн Колакурчи, нарядившийся в костюм из ткани в розоватую полоску, а вместе с ним — красотка Беа. Сомневаюсь, что Гленн молился за Куинси столько же, сколько Лютер. Рядом с ним усаживается Патрик Маккучен, который, по словам Колакурчи, решил не проводить повторный процесс по делу Куинси Миллера, если мы одержим верх на слушаниях по поводу нашего ходатайства.

Сьюзен Эшли поработала с прессой, и дело привлекает внимание журналистов. История о старом, продажном бывшем шерифе, принявшем участие в заговоре с целью убить невинно осужденного человека в тюрьме после того, как тот просидел за решеткой более двадцати лет, слишком хороша, чтобы пройти мимо нее. И вот теперь, когда невинно осужденный пытается добиться своего освобождения, бывший шериф сидит в камере. Все это лишь добавляет истории пикантности. Репортеры расселись по залу вместе со зрителями. Любой зал суда, независимо от его размеров и места, где он находится, всегда привлекает любопытных, часто это одни и те же люди, которые не могут найти себе более подходящего занятия.

Судья Кумар без всяких официальных церемоний занимает свое место и приветствует собравшихся. Оглядевшись, он не видит заключенного. Два дня назад судья удовлетворил нашу просьбу разрешить Куинси Миллеру присутствовать на слушаниях. До сих пор он делал все, о чем мы его просили.

— Приведите его, — говорит он, обращаясь к судебному приставу.

Дверь за ложей присяжных открывается, и оттуда выходит помощник шерифа. Следом за ним идет Куинси — с тросточкой, без наручников. Он в белой рубашке и коричневых брюках, которые я купил ему вчера. Куинси хотел впервые за последние двадцать три года надеть галстук, но я сказал, что в этом нет необходимости — присяжных в зале суда не будет, а судья, возможно, тоже не станет надевать галстук под черную мантию. Куинси похудел по меньшей мере на сорок фунтов, а его двигательные функции восстановились еще не полностью, но все же он, черт возьми, выглядит великолепно. Куинси оглядывается. Поначалу вид у него смущенный и неуверенный, и вряд ли у кого-то повернется язык упрекнуть его за это. Но затем он замечает меня и улыбается. Шаркая, Куинси идет в нашу сторону следом за помощником шерифа, который подводит его к свободному креслу между Сьюзен Эшли и Биллом Кэнноном. Я сижу в следующем ряду прямо за ними. Встав, я похлопываю Куинси по плечу и говорю ему, как замечательно он смотрится. Он глядит на меня, и глаза его наполняются влагой. Даже от этой короткой экскурсии на свободу Куинси переполняют эмоции.