Блюстители

Снова сев в машину, мы выруливаем обратно на федеральное шоссе, тянущееся вдоль побережья, и медленно пробираемся на север. Мы разрешаем Куинси выбрать музыку. Ему нравится Мотаун, особенно ранние композиции. Куинси очень интересует жизнь Фрэнки, и он хочет знать, как тот выживал в первые месяцы своего пребывания в тюрьме. Фрэнки предупреждает его, что, когда он получит деньги, вокруг него, скорее всего, начнут появляться новые друзья, с которыми нужно быть осторожным. Потом Куинси задремывает, и разговоры стихают. В салоне пикапа звучит только музыка. Мы находимся неподалеку от Джексонвилла, примерно в двадцати милях от границы штата Джорджия, когда Фрэнки вдруг бормочет себе под нос:

— Черт побери.

Я оборачиваюсь и вижу синий проблесковый маячок. У меня сжимается сердце. Куинси просыпается и тоже видит мигалку.

— Ты превышал скорость? — спрашиваю я у Фрэнки.

— Наверное. Просто как-то не думал об этом, — отвечает он и тормозит.

К остановившейся позади нас машине с мигалкой присоединяется еще одна, но полицейские не выходят, а продолжают оставаться внутри. Это не сулит ничего хорошего. Я открываю свой кейс, достаю оттуда воротничок священника и надеваю его.

— Значит, теперь вы снова святой отец, — произносит Куинси. — Тогда начинайте поскорее молиться.

— А еще одного у вас нет? — интересуется Фрэнки.

— Разумеется, есть, — отвечаю я и вручаю ему такой же воротничок, а заодно помогаю надеть и застегнуть, потому что раньше Фрэнки не доводилось носить ничего подобного.

Из первого патрульного автомобиля выбирается коп и подходит к нам с водительской стороны. Он чернокожий, в солнцезащитных очках, в форменной шляпе офицера дорожной полиции, в общем, все как положено. Коп аккуратно подстрижен, явно находится в хорошей физической форме, на его лице нет и тени улыбки. Настоящий жесткий парень. Фрэнки опускает стекло. Полицейский смотрит на него, и в его взгляде мелькает нечто похожее на удивление.

— Почему вы сидите за рулем такой машины? — спрашивает он.

Фрэнки молча пожимает плечами.

— Я ожидал увидеть какого-нибудь белого отморозка, а вижу перед собой чернокожего священника. — Коп окидывает взглядом салон и замечает характерный воротничок и на мне. — И еще одного белого в придачу.

Затем он смотрит на Куинси, который, прикрыв глаза, сосредоточенно молится.

— Пожалуйста, ваши права и документы на машину, — требует полицейский.

Фрэнки вручает ему то и другое, и офицер идет обратно к своему автомобилю. Медленно тянутся минуты. Мы молчим. Когда коп подходит к нам снова, Фрэнки опять опускает боковое стекло. Офицер протягивает ему регистрационные документы и водительские права со словами:

— Господь повелел мне вас отпустить.

— Помолитесь Всевышнему, — изрекает с заднего сиденья Куинси.

— Чернокожий священник за рулем грузового пикапа, летящий по федеральному шоссе с белым священником на пассажирском сиденье, — я уверен, что это неспроста.

Я протягиваю ему свою визитную карточку и, указывая на Куинси, поясняю:

— Этого парня только что освободили из тюрьмы после двадцати трех лет отсидки. Мы доказали на суде в Орландо, что он невиновен и его осудили по ошибке, поэтому судья отпустил его на свободу. И теперь мы на несколько дней везем его в Саванну.

— Вы говорите, он отмотал двадцать три года?

— А я — четырнадцать, в Джорджии, за убийство, которое совершил кто-то другой, — вставляет Фрэнки.

Офицер смотрит на меня:

— А вы сколько отсидели?

— Меня пока ни разу за решетку не упекали.

Он возвращает мне карточку и говорит:

— Поезжайте за мной.

Коп садится в автомобиль, затем, не выключая синюю мигалку, объезжает наш пикап и, оказавшись впереди, поддает газу. Через несколько секунд мы мчимся по шоссе на скорости восемьдесят миль в час — с полицейским сопровождением.

От автора

Вдохновение, которое позволило мне написать эту книгу, пришло ко мне из двух источников. Один из них — это герой. Второй — сюжет.

Сначала о герое. Примерно пятнадцать лет назад я изучал одно дело в штате Оклахома и случайно наткнулся на коробку с документами, помеченную надписью: «Фонд „Центурион”». В то время я мало знал о работе организаций, занимающихся освобождением невинно осужденных, и ни о каком фонде «Центурион» никогда не слышал. Наведя о нем справки, я нашел его офис в Принстоне, штат Нью-Джерси.

Джеймс Макклоски основал фонд «Центурион» в 1980 году, будучи еще студентом-теологом. Работая тюремным священником, он познакомился с заключенным, который настойчиво утверждал, что невиновен. В конце концов Джеймс поверил ему и занялся поиском доказательств его невиновности. Когда заключенного оправдали и освободили, это вдохновило Джеймса заняться еще одним подобным делом, потом следующим. В течение почти сорока лет Джеймс ездил по стране, обычно в одиночку, и занимался тем, что отыскивал вещественные доказательства и свидетелей, чтобы выяснить истину и добиться справедливости.