Блюз "100 рентген"

И ведущий первой двойки пропал. На его месте вспухло небольшое морозное облачко, влетев в которое ведомый качнулся, словно его дернули вбок, но удержался и совсем уже было выправился, но Валька хлопнул в ладоши еще раз, и ведомый тоже пропал. Из образовавшихся на месте вертолетов тучек сыпались снежинки, словно взорвалась новогодняя хлопушка с конфетти. Валентин посмотрел на отворачивающую в сторону вторую пару и засмеялся:

— Пошел я, пап. А то они тут совсем рехнулись. Еще учудят чего-нибудь. Вы за меня не бойтесь, все, что надо для жизни в большом мире, я знаю. Я много чего знаю, почти все, что знали погибшие здесь люди. Сталкеры, ученые, солдаты. Ты лучше себя побереги, а то знаешь…

И не договорил.

— С таким способностями… — начал было Ведьмак, но Валька его прервал:

— Такое я могу только здесь, дома, чем дальше от дома, тем меньше у меня всяких-разных способностей. Так что там, снаружи, я стану обычным человеком.

Помолчал и добавил:

— Почти.

Потом обнял мать, махнул рукой Лешке с Ведьмаком и зашагал в сторону притихшего блокпоста.

Скоро юноша казался восклицательным знаком на старой асфальтовой дороге, ведущей из Зоны, потом точкой, а потом и вовсе пропал из виду.

Звонарь вслушивался во внезапно наступившую тишину, каждую секунду ожидая треска пулеметной или автоматной очереди, буханья гранатомета или сухого щелчка пистолетного выстрела, но все было тихо.

— Он тебе не сказал, когда вернется? — тихо спросила Катерина.

— Нет, — ответил Звонарь. — Не сказал. Мне кажется, он не вернется. И я понимаю почему. Там ему будет интересней, так же как мне когда-то было интересней здесь. Тебя проводить?

— Не надо, меня Доктор встретит у тоннеля. А до тоннеля я уж как-нибудь доберусь сама.

Звонарь пожал плечами. Чего там прощаться, попрощались уже.

Кордон медленно погружался в прохладный прозрачный вечер, все, кому было пора в путь, — ушли.

«Наверное, и мне пора, — подумал Звонарь, — но я пока что подожду. Всегда, как бы ты ни торопился, можно найти время, чтобы чуть-чуть подождать, затормозиться, посидеть у костра, полюбоваться на закат, поиграть на гитаре. Давно я не играл что-то, а ведь зря, наверно…»

Он еще долго стоял на шоссе и смотрел на дорогу. Потом, когда Уже совсем стемнело, выбросил сигарету и отправился домой. В Зону.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПЬЯНЫЙ ЗОМБИ

Опускается солнце за Припять,

И над «жаркою» воздух дрожит,

Если Зомби как следует выпить,

То примнится ему, что он жив.

Что сидит у костра на Кордоне,

В теплых пальцах сжимая стакан,

И внимательно слушает Зону,

А в обрезе — картечь да жакан.

Заиграет разрядами поле,

Словно снегом нездешней зимы,

И покажется Зомби, что вспомнил,

Для чего он пришел в этот мир.

Он встряхнет своей флягой неполной

И поймет — надо выпить еще,

Ведь ему надо выпить, чтоб вспомнить,

Чтобы вспомнить, откуда пришел.

А над Припятью ходят зарницы,

И кружит «карусель» у моста,

Чтобы вспомнить, придется напиться,

Только как, если фляга пуста…

«Карусель» — она пусть себе кружит,

«Карусель» ничего не вернет.

Он в кармане нащупает «душу»

И за памятью к людям пойдет.

Ведь за память и душу не жалко,

Вот костер, и кончается лес…

Новичок в необмятой кожанке,

Весь затрясся и вскинул обрез…

Опускается солнце за Припять,

И над «жаркою» воздух дрожит,

Если Зомби как следует выпить,

То примнится ему, что он жив.

Лешка-Звонарь. «Пьяный зомби»

1

В Зоне дул ветер. Он жалобно свистел в колючей проволоке, которой здесь хватало, наждаком проходил по бочагам с черной радиоактивной водой, валил с лап слепых псов на растрескавшемся бетоне шоссе, швырял пригоршни песка, так что кровососы в стеллсе были видны, как облепленные мошками куски пустоты.