Блюз белого вампира

Дудлбаг принес таблетки и литр своей фирменной калифорнийской крови. Голодный до смерти Джулс сделал огромный глоток и тут же понял, что старая пословица, что гласит, будто голод делает вкусной любую еду, — это полная ерунда. Вкус у крови был просто отвратительный. Он вспомнил, как первый раз в жизни пил обезжиренное молоко — почти никакого вкуса и запаха и совершенно никакого удовольствия. Однако кровь есть кровь, а Джулс так хотел есть, что разборчивость была неуместна. Он сделал еще один глоток. Потом торопливо открыл баночку с таблетками и высыпал на ладонь сразу шесть пилюль. Джулс не знал, можно ли принимать столько таблеток сразу и не нанесет ли это вред его здоровью, но страх снова оказаться старчески беспомощным пересилил. Кроме того, док Ландрю ничего не говорил о том, что нельзя превышать дозировку после того, как не принял вовремя несколько таблеток. После недолгих раздумий Джулс выпил все шесть, проглатывая их по две штуки за раз.

— Ну как? Стало лучше?

Джулс почувствовал, как потихоньку возвращаются силы.

— Да, немного.

Он вынул ноги из корпуса рояля.

— Я вот лежал тут и все думал про то, что ты с ребятами Найта сделал. Откуда ты знал, интересно, что если они выпьют свою кровь, то с ними такая фигня случится?

Дудлбаг лукаво улыбнулся.

— A-а, ты про тот маленький трюк? Меня научили ему на Тибете. Мои духовные учителя, как ты знаешь, сами вампиры. Основа их мудрости и духовности заключается в том, чтобы избавиться от всех свойственных вампирам желаний. Особенно от жажды крови. Им всем уже многие сотни лет от роду, и ни разу за это время они не выпили ни капли крови.

— Ага, так я тебе и поверил. Если сам не врешь, значит, они тебе набрехали.

— Вовсе нет. Доказательства я видел собственными глазами. За все три года, что я у них прожил, ни один монах не пил кровь — ни людей, ни животных. Они никогда не страдают от голода.

— Ну а ты-то что ел все это время? Овсяную кашу? Только не говори мне, что три года сидел без крови.

Дудлбаг с грустью посмотрел в окно.

— Если бы так… Нет, конечно, все это время они давали мне достаточно крови. К сожалению, когда я впервые узнал об их учении, отказаться от крови стало для меня невозможно. Я пил ее слишком долго, многие годы, и уже не мог надеяться, что когда-нибудь достигнутого блаженного покоя, что и эти мирные монахи. Хотя отчасти из-за того, что я пью кровь, они и позволили мне жить с ними и учиться. Им требовался «павший» вампир, чтобы пополнять ряды своего ордена. Все эти годы именно я превращал новичков из обычных претендентов в молодых вампиров. После того, как новообращенный просыпался, он видел перед собой два предмета — набор для медитации из грубого дерева и серебряную чашу с кровью. Монахи приказывали ему выбрать один из предметов — тот, который ему хочется взять сильнее. Того, кто выбирал набор для медитации, они принимали к себе послушником. Те, кто выбирал чашу с кровью… Скажем так, неверного выбора монахи не прощали.

Джулс тихо присвистнул.

— Вот это да. Круто, ничего не скажешь. Дали бы мне такой выбор, я бы точно красной лужей закончил. Ну и как? Сколько человек прошли испытание удачно?

— В монастыре я провел тридцать девять месяцев. За это время на гору пришло тридцать шесть претендентов. Послушниками стали двое. Так что через пару месяцев мой желудок от вида и запаха красной слизи уже не выворачивало наизнанку.

— Хм… — Джулс посмотрел на своего миниатюрного друга новыми глазами. Паренек здорово повзрослел с тех пор, как тридцать лет назад Джулс разорвал с ним все отношения. В конце концов, может, он и правда сгодится в борьбе с Мэлисом Иксом. — Кстати о желудках — моему стало гораздо лучше. Как насчет того, чтобы выпить кофе, а? Зря ты его сварил, что ли? Ну а потом можно будет нанести визит мисс Морин.

* * *

— Джулс! Ты вернулся! Слава Богу и всем его ангелам!

Джулс позволил ей себя обнять, но сам даже не шевельнулся в ответ. Пусть теперь он и понимал Морин чуть больше и все же простить не простил.

Если Морин и заметила, что Джулс не ответил на ее объятие, то виду не подала.

— Господи, я так волновалась! Думала, никогда тебя больше не увижу. На работу все три дня не ходила. Дома сидела у телефона, молилась, чтобы ты пришел или хотя бы позвонил. Никто из вас обоих даже не побеспокоился сказать, где Дудлбаг остановился! Я тут с ума сходила. Самым натуральным образом сходила с ума!

Джулс молчал. На несколько долгих секунд молчание повисло в гостиной Морин, как наэлектризованное грозовое облако. Наконец Дудлбаг его нарушил.

— Я остановился в «Двенадцати дубах», в гостевом домике. Очень милое местечко. На Байю-стрит находится. У меня там собственный прудик с золотыми рыбками…

Морин не слушала. Не отрываясь она смотрела на Джулса со смесью страха и робкой надежды. Затем взяла его за руки и потянула к кушетке.

— Сядь со мной, Джулс. Иди сюда. Господи, как же я рада тебя видеть!

Они сели рядом, сразу заняв довольно просторную кушетку целиком. Морин зажала одну его руку между ладоней и постоянно гладила и мяла ее, будто голубя, который может вдруг взять и улететь.