Блюз мертвых птиц

— Ты умнее меня практически во всем, Алафер, но здесь ты ошибаешься. Большинство людей считают, что миром правят адвокаты и политики. Мы верим в это потому, что именно их мы видим по телевизору. Но единственная причина, почему они сидят в этом чертовом ящике, заключается в том, что средства массовой информации принадлежат им, а не таким, как мы. Когда нужно порешать дела, а я говорю о делах, о которых никто не хочет говорить, то существует небольшая группа людей, выполняющих грязную работу. Может, ты в это и не поверишь.

— Так думают циники. И они думают так потому, что так проще и легче, — ответила Алафер.

— Ты смотрела «Миссисипи в огне», историю двух мальчишек, убитых и закопанных на восточной дамбе Ку-клукс-кланом? — спросила Гретхен. — В фильме ФБР оказывается умнее Клана, натравливает их друг на друга и заставляет идти на сделку со следствием. Но в действительности все произошло иначе. Гувер отправил туда киллера из мафии, и он выбил все дерьмо из троих парней, которые с радостью сообщили ему имена убийц.

— Что ты собираешься сказать Варине?

— Ничего особенного. Тебе не обязательно ехать, ты и так много для меня сделала.

— Может быть действительно лучше, чтобы меня там не было.

— Я не виню тебя. Я стараюсь не лезть в жизни других людей, но у Клета нет ни малейшего шанса против Варины Лебуф. Я не думаю, что он видит все стороны этой истории.

— О чем это ты?

— Я знавала многих плохих людей во Флориде. У них у всех были связи в Луизиане. Некоторые из них, возможно, были замешаны в убийстве Джона Кеннеди. Как ты думаешь, откуда здесь появился крэк? Деньги от наркотиков пошли на оплату «АК-47» для Никарагуа. Но всем ведь насрать, верно?

— Недешевый ужин получается.

— Вот почему я сказала, что ты не обязана ехать со мной.

— Уж если рисковать, то рисковать по-крупному, — сказала Алафер.

Глава 18

Гретхен Хоровитц никогда не понимала, что люди имеют в виду под «оттенками серого». Для нее все человечество делилось на два типа: на тех, кто делает, и на тех, кто берет, причем те, кто делают, имеют тех, кто берут. Может, и были люди, не попавшие ни в одну из этих категорий, но их было бы немного. Ей нравилось думать, что она входит в это меньшинство. Это меньшинство самостоятельно устанавливает свои границы, дерется под собственным флагом, не щадит и не просит пощады. До недавних пор она ни разу не встречала мужчину, который не попытался бы использовать ее. Даже лучшие из них, социальный педагог из старших классов и профессор в государственном колледже, оказались несчастливо женатыми, и в момент слабости их потребности возобладали над благожелательностью по отношению к ней. Первый стал лапать ее в своем кабинете, а второй умолял отправиться с ним в мотель в Ки Ларго, а затем плакал у нее на груди.

Тогда она решила попробовать женщину. Каждый раз она чувствовала некоторое любопытство до и пустоту, смешанную со стыдом, после, как будто она была скорее наблюдателем, нежели участником. Она обращалась к психотерапевту в Корал-Кэйблз, который лечил ее медицинскими препаратами. Он сказал ей, что ее никто никогда не любил и она вследствие этого не была способна на близкие отношения.

— И что же мне делать? — спросила тогда Гретхен.

— Все не так плохо, — ответил психотерапевт, — восемьдесят процентов моих пациентов пытаются выбраться из эмоциональных перипетий. А ты уже это сделала. Я думаю, что тебе нужен мужчина старше и мудрее тебя, некая отеческая фигура в твоей жизни.

— У меня есть чувства, о которых я не рассказывала вам, Док, — сказала она. — Временами в какой-нибудь прекрасный ясный день, не испорченный ни единой проблемой в мире, у меня возникает непреодолимое желание отплатить. Пару раз я следовала этому желанию. Однажды парень, имевший тату-салон, пригласил меня прокатиться с ним на яхте. Перипетия была еще та. По крайней мере, для него. Хотите, расскажу?

Позже тем днем секретарь психотерапевта позвонила Гретхен и сообщила ей, что врач перегружен работой и передаст ее дело своему коллеге.

Алафер оставила машину в городе и поехала с Гретхен в Сайперморт-Пойнт. На западном горизонте под толстым слоем иссиня-черных облаков светилась тонкая голубая лента, и волны плавно перекатывались по темному заливу, разбиваясь о берег. Гретхен чувствовала запах соли, дождя и листьев, падающих под колеса машин на шоссе. Но, сидя во власти холодных запахов и свежести вечера, она не могла оторвать глаз от луж и разводов, оставляемых падающими каплями. Они напомнили ей о сне, который повторялся с детских лет. Там гигантские рыбины с серовато-голубой кожей дельфина поднимались из пучины и выбрасывались на поверхность воды, дугой уходя в кольца, создаваемые ими же, и вновь проваливаясь в темноту, сверкая своими металлическими телами. Этот сон всегда нагонял на нее ужас.

— Тебе снятся сны? — спросила она.

— Какие? — переспросила Алафер.