Блюз осенней Ялты

– Выгони ее из кухни! Как хочешь, а пока она сидит под столом, я отсюда не слезу, – Аня поставила ступни на дверные ручки и заняла более удобную позицию. Дэн молча выключил газ под уже кипящей водой, потом подошел к девушке, перекинул ее через плечо и понес в комнату.

– Мне потолковать с тобой надо, а ты цирк устраиваешь, – бубнил он себе под нос, с трудом пробираясь по заставленному всяким хламом коммунальному коридору. Ане пришлось больно впиться ногтями себе в ладонь, чтобы ничем не выдать волнения, охватившего ее от прикосновений Дэна. Уже в комнате она запоздало приняла суровый вид.

– Так, похоже, выкупаться мне сегодня не суждено,– девушка пыталась говорить как можно мрачнее, недружелюбно поглядывая из-под всклокоченного водопада волос, – Чего пришел?

– Не мог не прийти… – Дэн смотрел, не отрываясь, на такое родное, такое любимое лицо, и прикладывал миллион усилий, чтобы не забыть о том, что пришел сюда лишь с официальным визитом. – Мне нужно спросить тебя о Владиславе.

– Так ты пришел по работе? – мало того, что нарушает священное действо мытья головы, так еще и издевается!

– Да… – оба понимали, что он врет.

– Только?

Дэн не ответил.

Как обычно, вылезли покурить на подъездный козырек, удобно расположившийся прямо под Анютиным окном. «Summer time…» – горький пронзительный блюз несся над засыпающей осенней Ялтой. Сезон уже давно прошел, забрав с собою «широкие массы», и музыканты еще не закрывшихся кафешек могли теперь петь что-нибудь для души. Дэн улыбнулся, залюбовавшись окружающей сказкой. Осенью Ялта снимает маску шумного фешенебельного курорта и становится сама собой. Небольшой, спокойный городишко, утопающий в неистовстве ярких красок и умопомрачительных запахах осени… Ялта, очищенная от летней суматохи и надменности, всегда становится искренней и приветливой. Величественные горы, словно заботливые няньки, нависают еще ниже над городком, пытаясь оградить его от холодных ветров, грозовых облаков и злых людей. Дэн обожал осеннюю Ялту.

– Спрашивай, – девушка, нахмурившись, вслушивалась в доносящиеся с набережной осколки блюза. Анна всегда тяжело провожала лето.

– Что рассказывала тебе Влада о самоубийстве отца? – сухо начал Дэн, – И вообще… Как ты думаешь, она действительно сумасшедшая? –Анюте вдруг захотелось размахнуться и въехать своему ненаглядному по физиономии. Девушка представила, как гулкое эхо протащит звук пощечины по закоулкам ночного города и почему-то почувствовала себя успокоенной.

– Та-ак, – она получше закуталась в плед. Осенняя прохлада уже требовала к себе повышенного внимания, – веселенькое дельце получается… Сначала ты сажаешь в психушку совершенно нормального человека, а потом приходишь ко мне и спрашиваешь, правильно ли ты поступил. По-моему, как-то слишком непоследовательно для следователя с твоими амбициями, а?

– Ты же понимаешь, это не я… – Дэн зачаровано следил за тонкими, безупречно ухоженными руками Анюты, нервно сжимающими длинный мундштук. Ему снова дико захотелось ее фотографировать.

– Хватит оправдываться! Ты обещал, что никто не причинит Владке вреда. Я убедила ее доверять тебе… Она, как оказалось, была права, не слишком-то хорошо относясь к нашей милиции. А я отправила ее прямо к вам в лапы! – резкие слова обвинения Аня дня три до этого репетировала перед зеркалом.

– Но ты же не знаешь, что она вытворяла!!! – Дэн всерьез завелся.

– В том-то и дело, что знаю. Свято уверена, что ничего такого, за что можно попасть в сумасшедший дом.

– Послушай, я не хотел, чтобы так вышло. Твоя подруга действительно вела себя, как невменяемая. Ее отправили на лечение. Теперь она уже дома… Что я сделал не так?!

Дэн теребил свой галстук, что всегда свидетельствовало о его крайнем нервном возбуждении.

– Мы уже говорили с тобой на эту тему, – от бессмысленного обмена упреками Аня всегда уставала первой.

Глупая пауза, нелепое молчание огромной степени напряженности. «Такое случается только между людьми, которым слишком многое нужно друг другу сказать» – пронеслось в голове у Дэна.

– Глюк, – Дэн нарочно назвал Аню ее смешным детским прозвищем, производным от фамилии Оголюк. Аня дернулась.

– Так меня называют друзья, не смей.

– О Господи! Ты ненавидишь меня только потому, что у твоей подруги было нервное расстройство. Чем я виноват?!!!

– Дэн, любовь строится на доверии. Где же мне теперь взять его для тебя? – Анька, наконец, смягчила тон.

Дэн, отчаявшись, молча смотрел вдаль. В пяти метрах от подъезда начинался резкий спуск к набережной, и захватывающая панорама ночного моря погружала все вокруг в состояние торжественного мистицизма. Дэн обожал этот дом.

– Знаешь, мне опять не с кем делиться миром. Я не могу без тебя…– он все-таки решился это сказать.

– Вместе быть мы не можем, друг без друга тоже…– Аня говорила вполне серьезно, – Слушай, а может нам вообще застрелиться?

– Не надо, самоубийств в этом месяце и так хватает, – шутка вышла неудачной.

– Просто вам проще считать, что это были самоубийства…

– Не люблю, когда дилетанты рассуждают о моей работе! Давай ты не будешь этого делать!– Дэн. не выдержал и повысил голос.