Ближе, бандерлоги!

— Один раз, в Нью-Йорке, — кивнул Мазур. — Видите ли, настоящей работы для меня там нет. Конечно, кое-что я туда продавал через своего агента, платят у вас, надо сказать, неплохо. А ездить к вам из туристского любопытства как-то не тянет. У вас, конечно, найдется масса интересных для фотографа мест — но не для фотографа моего профиля. Три дня пробыл в Нью-Йорке и с превеликой радостью оттуда вырвался: какое-то вавилонское столпотворение, адский муравейник. Я и не запомнил ничего, кроме парочки ресторанчиков, которые вам наверняка ничего не скажут — политики с социологами в такие места не ходят. Простите, если я таким отзывом задеваю вашу национальную гордость…

— Да ничего подобного, — усмехнулся Деймонд. — Я сам из Вирджинии, мегаполисы меня угнетают…

— Аналогично, — сказала Беатрис. — Я из Пенсильвании. Не то чтобы недолюбливала Нью-Йорк, но эта суета, вы правы… Вот в Вашингтоне мне уютно.

И болтовня ни о чем продолжалась.

…Когда они ушли, Мазур налил себе на два пальца, не паскудя благородный напиток ни льдом, ни содовой, и с удовольствием ахнул уже по-русски — да, в общем, и по-местному. Подошел к телефону, снял трубку и набрал короткий внутренний номер, прекрасно зная, что Лаврик сейчас у себя, сидит, как на иголках, изнывает, бедолага, от нетерпения…

Действительно, не прошло и полминуты, как Лаврик нарисовался. Плюхнулся в кресло, налил себе в чистый стакан, употребил, сунул в рот все три оставшиеся на тарелке крохотные бутербродика, поморщился, презрительно озирая стол, где из провизии оставалось лишь полдюжины орешков:

— Хуже нет — пить с западными людьми под видом западного человека, я респектабельных имею в виду… Ну что?

— Пока — полная неизвестность, — сказал Мазур. — С одной стороны — вроде бы наладились некоторые отношения. И к врачу на перевязку она меня через три дня сама вызвалась отвезти, а «социолог» явно собирается продолжать знакомство, туманно намекнул, что, возможно, подскажет, где найти хорошие места и сюжеты для съемок по моему профилю. С другой — полное отсутствие конкретики. Правда, оба дали свои служебные телефоны и взяли мой отельный, это чуточку обнадеживает… Как думаешь, будут они меня проверять?

— Крепко сомневаюсь, — сказал Лаврик. — «Легенда» у тебя железная, теперь можно сказать, что это даже и не «легенда», ты всего-навсего…

— Перенял эстафету у реального человека, — сказал Мазур.

— Догадался? — ухмыльнулся Лаврик.

— Фотография в паспорте, — сказал Мазур. — Чертовски похож, но все же это не я. Ну, и кое-какие другие соображения…

— Я растроган, — ухмыльнулся Лаврик. — Этак ты скоро асом разведки станешь… — и вновь стал серьезным. — Крепко сомневаюсь, что будут проверять. В конце концов, ты не в центр атомных исследований пытаешься проникнуть и даже не на радио «Свобода», вряд ли вокруг штаба Фронта выстроены многочисленные и изощренные «пояса безопасности» — хотя какое-то контрразведывательное обеспечение субъекты вроде твоего Питера поставили, а как иначе? Но настоящей проверки, и я уверен, и кураторы, не будет. А вот как фотограф без идеалов и особых моральных принципов, как австралийский фрилансер, ты им, есть большая вероятность, понадобишься.

— Что-то ты очень уж уверенно…

— Да понимаешь, какая штука… — ухмыльнулся Лаврик. — У них был доверенный фотограф из местных. Конечно, никаких таких особенно серьезных дел — переснимать документы из сейфа командира здешней военно-морской базы его бы не послали… Однако случаются у «нациков» съемочки, которые лучше поручать надежным, доверенным людям. Иногда какая-нибудь мелкая пакость. Буквально пару недель назад в одной вполне респектабельной, но, конечно же, демократической теперь газетке появился снимок из Минска. Стоят себе люди, одеты крайне убого, с мешками-рюкзаками, в этаком напряженном ожидании. И текст тут же поганенький: дескать, довела минчан Советская власть, вон они какие запуганные и чуть ли не оборванные, в тягостных заботах о будущем. Только одну ошибочку допустил тот поганец, что снимал: оставил на заднем плане парочку домов на противоположной стороне улицы. Характерные такие дома… Всякий, кто Минск хорошо знает, моментально сообразит, что к чему: этот козел просто-напросто снял людей, которые стоят у того перрона, откуда по выходным главным образом электрички к дачным поселкам ходят. Само собой, и одеты дачники кое-как, им же в земле копаться, и мешки у них с собой… Подобными фокусами куча сволоты пользуется, в том числе и здешние «нацики». Естественно, для таких дел нужен свой, доверенный человек. Высокопарно говоря — хоть и не заслуживает такая работа ни капли высокопарности — придворный художник. Он у них, как я только что сказал, был… В прошедшем времени.

— Под автобус попал? — хмыкнул Мазур. Или — белая горячка?

Лаврик усмехнулся во весь рот: