Ближние и дальние. Повесть с элементами романа

Помните, как скандалить она приходила?! А ради чего?! Дочь ей не нужна была с самого начала. У одержимых ненавистью «логики» быть не может – ненависть только разрушает и убивает. И для этой «женщины» непереносимым было само существование чистых сердцем, умеющих любить и сострадать, души живой не утративших.

Вот и свершилось то, что убийца своих родителей, родителей и братьев Петра, убийца трёх своих нерождённых младенцев и младенца Петра и Февронии, желавшая смерти сестре, её супругу, да и собственной дочери, бесславно закончила свою никчемную жизнь. Свершилось это в ночь с 17 на 18 июля – в День Памяти Преподобного Сергия Радонежского…

Пройдут десятилетия – и будет Святая Церковь вспоминать в этот День не только Игумена Земли Русской, но и Мучениц Алапаевских – Великую Княгиню Елизавету Фёдоровну – «Игуменью Русской Земли», как назвал её один из священников, и все скорби Рода Царского разделившую Инокиню Варвару…

В ту ночь совершавшие чёрное дело своё бесы, когда толкали Мучеников в заброшенную шахту, сопровождая кровавое действо блудной бранью, думали, что свидетелей тому нет. Только стал свидетелем убийства поздно возвращавшийся домой крестьянин. Свидетелем убийства и Подвига Мученического – из недр шахты, ставшей общей могилой, звуки херувимской раздавались…

А потом шёпотом земля полнилась…

Супруги, в честь Благоверной Княжеской Четы наречённые, доживут до Прославления Мучеников…

Глава девятнадцатая. Свершилось…

А пока возвратимся в первый послевоенный год.

Помните, что супруги после в ту июльскую ночь явленного стали запросы посылать?

Очень скоро в одном из детским домов нашёлся четырёхлетний мальчик, отец которого погиб на фронте, а мама – при бомбёжке. Самого чудом спасли бежавшие в бомбоубежище женщины. Погибшим отцом был двоюродный брат Петра…

Поехали всей семьёй – вместе с Верой…

Светло-русый мальчик смотрел на них выразительными серыми глазами. Смотрел как-то не по-детски, словно узнал родных людей, которых не только помнить, но и видеть никогда не мог.

Пётр был поражён удивительным сходством – ребёнок словно из сна, в ту ночь судьбоносную ночь увиденного, явился.

И тем ещё поражён, насколько мальчик напоминал самого Петра в детстве – разве так бывает?!

А находился детский дом в Сергиевом Посаде, что долгие годы Загорском не по праву называть будут…

А потом – недели через три – в одном из детских домов Москвы нашлась двухлетняя девочка.

Отец погиб незадолго до её рождения – а потом снаряд в роддом попал…

Погибла только что дитя родившая мама, так дочку и не увидев, – а младенец каким-то чудом уцелел…

Той, что не привелось дитя своё увидеть, была троюродная сестра Февронии…

Удивительные глаза цвета звёзд и золотом сияющие волосы – словно ангел с забытых дореволюционных открыток. И лицом немного походила девочка и на Февронию, и на Верочку – только волосы светлые.

Если бы ещё такой красавице светлое платьице…

Платьице Феврония, конечно, сшила. Но никогда ни для кого в этой семье не станет одежда и красота внешняя главным…

Верочка с радостью возилась с малышами – они были ей братом и сестрой, о которых девочка всегда мечтала. Они вместе с благочестивыми тётей и дядей, в честь Святых Благоверных Супругов наречённых, стали для Веры настоящей семьёй.

Уже повзрослев, нередко думала Вера том, что ждало бы её рядом с её «биологической мамашей»… Спас Господь…

Дети супругов благочестивых всегда родителями считали, а Веру старшей сестрой – и слушались, почти как маму и папу.

Потом, когда подросли, пришлось сказать, конечно, что сестра двоюродная – ведь, как мы помним, тётя Фира всего на четырнадцать лет старше была. И что родители Веры погибли – так ведь это правдой было. Погибли – только по-иному…

Дети никогда не узнают, что прекрасные лицом и душою Феврония и Пётр не из роддома, а из детского дома с ними вернулись. Никогда не узнают о потерявших облик человеческий «родителях» Веры.

Любовь Васильевна и Иван Викторович, как и для Веры, станут для детей бабушкой и дедушкой.