Ближний бой (СИ)

Утром Олег проснулся с головной болью. Перед глазами плыли круги, тело было ватным, движения давались с трудом. Вчера, после посещения места гибели Андрея, он "гудел" в ближайшем баре и еле разыскал пятиэтажку, где жил Николай Петрович. А сегодня надо было ехать в морг, оттуда в церковь, потом на кладбище. Николай Петрович дал ему выпить рассола, Лена сходила к соседке за какими-то таблетками от похмелья.

Олег сидел на диване, сжимая руками виски. Накатывала тошнота, во рту разливалась горечь. Давясь и морщась, протолкнул внутрь "лекарство", отдышался, закурил сигарету. Но во время еды опять начало тошнить. Казалось, желудок выворачивается наизнанку.

Лена, налей ему стопку, - сказал наконец Николай Петрович. - Эк развезло парня!

Из дверей морга выкатили на тележке открытый гроб. Беляев уже достаточно насмотрелся на покойников, чтобы понять, что лицо Андрея подгримировано. Оно выглядело слишком розовым, слишком живым в объятиях смерти, и это почему-то не понравилось Олегу. У него было чувство, что тело, которое он катит сейчас на тележке к похоронному автобусу, принадлежит незнакомому человеку. "Раскрашенная кукла, - сдерживая слёзы, злобно думал он. - Это не Андрей. Андрюха просто ушёл и больше не придёт..."

В квартире был накрыт стол. На поминки пришли какие-то старухи - соседки Николая Петровича по дому. Из друзей Андрея, кроме Олега, был парень, с которым тот вместе учился.

Во время похорон Лена была очень бледна. На поминках она едва притронулась к еде.

Не могу, - призналась она Николаю Петровичу, откладывая вилку. - Мне что-то плохо.

Пожилая соседка отвела её к себе в квартиру. Вскоре туда вызвали неотложку. Вечером старик сообщил Олегу, что у Лены будет ребёнок. Так сказали врачи.

За окном сгустилась темнота. Лена лежала в комнате за ширмой. Олег и Николай Петрович сидели на кухне и тихо разговаривали.

Уеду, - говорил Беляев, мотая русой головой. - Мне здесь теперь делать нечего.

А то поживи ещё немного, - уговаривал Николай Петрович. - Хоть до сорока дней подожди.

Сжимая кулаки, Олег тяжёлым, остановившимся взглядом смотрел на фотографию Андрея в рамке, стоявшую на подоконнике. Со снимка на него глядел круглолицый улыбающийся парень с тёмными зачёсанными назад волосами. А перед снимком стояла рюмка водки и лежал кусок чёрного хлеба.

Пару дней, может, побуду. Коли я тут, загляну-ка к Пашке Буланцеву, он с нами служил, только раньше дембельнулся. Андрей мне писал, что Пашка сейчас работает в баре. Бармен, значит. Надо проведать.

Пашу Буланцева я знаю, он был у нас два раза, - сказал Николай Петрович. - Я хотел его позвать на похороны, только адрес куда-то запропастился. Он, наверное, даже и не в курсе, что Андрея больше нет.

Он работает в баре "Динго". Не знаете, где такой?

Сапожник отрицательно покачал головой.

Я знаю, - раздался слабый голос Лены, которая в эту минуту вышла из комнаты. - Мы с Андреем были там однажды. Это недалеко.

Отлично. Значит, завтра вечером и пойду. А ты, Лен, не хочешь со мной пойти?

Куда ей, - отозвался Николай Петрович. - Ей лежать надо.

Нам с Андреем там не понравилось, - сказала она.

Почему? - удивился Олег. - Пашка, что ль, плохо встретил?

Нет, просто публика там нехорошая собирается... Я расскажу тебе, как идти, но сама не пойду.

Ясно, что за публика, - проворчал Николай Петрович. - Сейчас во всех барах и ресторанах только одна бандитская малина и сидит.

Беляев с минуту молчал, хмуря брови. Почему-то вспомнились пятна крови на асфальте.

Ладно, - сказал он. - Я один пойду. Мы с Пашкой всё же служили вместе.

Они с Николаем Петровичем вышли на кухню покурить. Разговаривали вполголоса. Беляев рассказывал о своей чеченской службе. Отец Андрея говорил мало, глядел перед собой и часто вздыхал. Зашёл разговор о Лене. Олег знал, что Андрей познакомился с ней в Ростове, где он лечился после Чечни. Потом она приехала к нему в Москву, и здесь они жили, спали за ширмой, а Николай Петрович поставил себе раскладушку на кухне. Готовились к свадьбе.

Значит, Лена теперь вернётся к себе в Ростов? - спросил Олег.

Николай Петрович кивнул.

А как же ребёнок?

Тот обречённо махнул рукой:

Какой уж теперь ребёнок. Зачем он ей одной?

Глава 4

Пашка смотрелся очень представительно в белой сорочке с чёрной бабочкой. Он был высокого роста, могучего сложения и передвигался за залитой светом стойкой неторопливо, как огромный океанский теплоход. Рассчитавшись с очередным клиентом, Пашка поднял глаза от выдвижного ящичка, куда сбрасывал деньги, и прищурился, вглядываясь в крепкого русоволосого парня в белой футболке.

Олег? Смотри-ка, а я тебя и не узнал! - Он добродушно рассмеялся. - Значит, долго жить будешь.

Привет, Паша, - Беляев подсел к стойке. - Я в Москве ненадолго. Можно считать, проездом. Решил заглянуть к тебе, посмотреть, как устроился.

Нормально устроился. Мне тут пока нравится. Хочешь выпить? Я угощаю.

Давай.

Сделаю тебе двойной бурбон.

Это что такое?

Самый клёвый штатовский напиток. Чейза читал?

Нет.

Ну и зря. Там у него все сыщики пьют исключительно двойной бурбон.