Ближний Круг

— Константин Александрович, очень рад знакомству. — Император протянул мне руку, и я осторожно её пожал. — Вы сегодня показали себя самым достойным образом.

— Благодарю, ваше величество, — сказал я. — Но, право же, ничего особенного. Я сделал лишь то, что должен был. Как патриот своей страны…

— Вы заблуждаетесь, — возразил император. — Этот день, полагаю, не только всколыхнёт весь Петербург на пару недель. Он войдёт в историю. Сегодня вы наглядно продемонстрировали, что белый маг может не только обороняться. Что он может атаковать, не изменяя своей природе! И я этому рад. Я всегда знал, что в белой магии таится множество сюрпризов, но большинство предпочитают использовать лишь самые поверхностные возможности.

Сказать по правде, в обоих моих боях магии-то было — чуть да маленько. Я её использовал скорее вспомогательным образом. Но император видел то же, что и я, так что… Если он хочет считать так — кто я, чёрт побери, такой, чтобы с ним спорить? Надо войти в историю — войду, никаких проблем. Я не брезгливый.

— Я слышал, что на ваш кортеж сегодня напали? — обронил император.

Быстро тут, однако, слухи разносятся.

— Да, ваше величество. Ерунда, почти никто не пострадал.

— И отбились вы, насколько я понимаю, тоже благодаря вашим талантам.

Я промолчал, не зная, что тут сказать. Ну да, три сражения за день. Одно серьёзное, два — так, детская возня.

— Где же вы таились всё это время? — задумчиво сказал император, изучая меня взглядом. — Если бы я знал, что у меня под боком растёт такой талантливый и сильный маг, я бы не оставил вас без внимания…

— Мой дар усилился недавно, — сказал я. — Предполагают, что вследствие травмы… Вы, возможно, знаете.

— Наслышан, — кивнул император.

Я был готов поклясться, что информацию обо мне он затребовал лишь после того, как понаблюдал за поединком. Вряд ли у Государя, при всём моём к нему уважении, есть время на то, чтобы интересоваться каждым недорослем в каждом аристократическом семействе.

— Раньше я не многим мог похвастаться, — честно сказал я.

— Что ж, вот он, пример того, как в жизни связаны тьма и свет. — Император коснулся своей необычной жемчужины. — Как говорят в народе: не было бы счастья, да несчастье помогло, верно?

Он ослепительно улыбнулся, я ответил тем же.

— Вы, полагаю, уже выбрали, в какое учебное заведение собираетесь поступать?

— Пока ещё думаю, ваше величество.

— В таком случае советую присмотреться к Императорской Академии магических искусств, это неподалеку от Петербурга. Если решите попытать счастья — можете рассчитывать на мою протекцию. А уж она там чего-нибудь да стоит.

Я от всей души поблагодарил Императора, он снова подал мне руку. Когда я шёл обратно, на меня смотрели решительно все. И предупредительно расступались. Я теперь был не только героем дня — я нёс на себе отпечаток величия Государя. А сам, шагая, размышлял — для чего он меня вызвал?

Познакомиться и засвидетельствовать почтение? Император, такая могучая глыба — шестнадцатилетнему пацану? Смешно. Впечатлился поединками? Тоже сомнительно. Уж чего-чего, а поединков за свою жизнь наверняка видел предостаточно. Так, зачем же? Человек, время которого расписано по минутам, если не по секундам, вдруг решил уделить его мне?

Я мысленно прокручивал в голове наш диалог. По сути — ничего не значащий обмен вежливыми словами. Кроме единственной фразы. «В жизни связаны свет и тьма».

Император обронил её вскользь и тут же перевёл разговор на другое — но, тем не менее.

Чёрно-белая жемчужина на груди Императора. Чёрно-белая жемчужина в моём кармане… Император не мог её видеть. Но что-то мне подсказывает — ему это и не нужно. Маг такого уровня способен почувствовать природу чужой магии без всяких индикаторов. И догадаться, какая борьба идёт внутри меня.

Может, для того и вызвал? Пощупать, что называется. Разглядеть получше, что я за фрукт такой? Возможно. Хотелось бы, конечно, знать, какой вывод он для себя сделал. Хотя, по итогу беседы — кажется, не разочаровался. Иначе не заговорил бы о протекции…

Я размышлял, а сам продолжал идти. Передо мной по-прежнему расступались.

Но один человек встал у меня на пути и не отошёл.

— Константин Александрович, — процедил сквозь зубы Юсупов-старший.

— К вашим услугам, — кивнул я, остановившись.

— Позвольте представиться, я не успел подойти до начала церемонии. Меня зовут Венедикт Георгиевич Юсупов. Князь Юсупов.

— Моё имя вы знаете, — холодно сказал я. — Будем считать, что знакомство состоялось.

— О да, без лишних слов. Я тоже это люблю. Не задержу вас долго. Хотел всего лишь поздравить с блистательной победой.

— Благодарю. Позвольте выразить вам соболезнования в связи с утратой места в ближнем круге.

— О, это временные неприятности, но ваши соболезнования приятны моему сердцу. — Юсупов улыбнулся до того ядовито, что ни о какой приятности и речи быть не могло. — Я вижу в вас благородного юношу. Который, вне всякого сомнения, готов жизнь отдать ради благополучия своей страны.

— Не сомневайтесь.