Ближний круг

Сучок зло зыркнул на «специалиста по оборонительным сооружениям», тот смущенно кашлянул, прикрыв рот рукой. Второй помощник плотницкого старшины, прихвативший с сундука что-то из закуски (наверно, чтобы не скучно было стоять, слушая пространные объяснения), не донес кусок до рта и уставился на Мишку с нескрываемым удивлением. Правда, было непонятно, что его удивляет: «нестандартность архитектурного решения», познания в области военной техники или лихой пересчет греческого таланта в пуды – новомодную систему мер, только-только начавшую внедряться на Руси[3].

– И еще, – продолжил Мишка, – башни надо ставить чаще, чтобы расстояние между ними было не больше пятидесяти шагов.

– А это еще зачем? – возмутился Сучок. – Да ты знаешь, сколько это стоит… – плотницкий старшина запнулся и сформулировал свой вопрос по-другому: – Да ты знаешь, сколько народу понадобится?

– Народ будет, – уверенно ответил Мишка. – После жатвы.

Причина запинки Сучка Мишке была хорошо понятна. Закупом купца Никифора, вместе со всей своей артелью, Сучок стал недавно и с трудом привыкал к тому, что работает на хозяина бесплатно.

– После жатвы? Да там до осени всего ничего, дожди зарядят, какое строительство?

– Вот поэтому-то и начнете не со стен и башен, а с жилья для учеников воинской школы. Скоро их число удвоится, а нам и так тесно, чуть ли не на головах друг у друга сидим.

– А-а! Так это из-за тесноты твои ребята под дверью толкаются! – изобразил прозрение Сучок. – А я-то думал, что ты с нами в одиночку остаться боишься!

– Опасаюсь, – не стал спорить Мишка. – Утром тебя одного-то еле угомонили, а тут вас трое.

Было заметно, что Сучку очень хочется плюнуть с досады. На обе его подначки Мишка отреагировал не так, как должен был реагировать четырнадцатилетний мальчишка, а уж напоминание об утреннем «расстреле»…

– Башни-то для чего так часто? – напомнил «специалист по оборонительным сооружениям».

– Ты прости, мастер, – Мишка вежливо склонил голову. – Забыл сразу спросить: как тебя величать?

– Шкрябкой его величать, Шкрябкой! – встрял Сучок.

Меланхолия его как-то незаметно испарилась, и плотницкий старшина снова обрел обычную непоседливость и задиристость.

– А…

– А его – Гвоздем! – не дал Сучок открыть Мишке рот. – А меня – Сучком, а тебя…

Сучок опять запнулся. Христианское имя Мишки он знал. Знал также, что «курсанты» зовут его старшиной, но все это было не то, что нужно.

В ратнинской сотне, в течение сотни лет противостоящей язычникам, сложилась традиция подчеркнуто называть друг друга христианскими именами. Исключения у мужчин были редкими: Бурей, Пентюх… Если уж к человеку прилипала кличка, то упоминалась она вместе с именем: Лука Говорун, Леха Рябой, Фаддей Чума. Женщин, взятых замуж из дреговических родов, хоть и крестили, довольно часто звали прежними языческими именами, но это, как правило, было решением их мужей.

Иное дело в других местах. Князья имели, как минимум, два имени – христианское и традиционное славянское, именовавшееся княжеским. Остальные же наряду с именем, данным при крещении, и, у кого было, родовым именем почти обязательно получали кличку, порой весьма неблагозвучную. Именно эта кличка употреблялась в разговорной, а зачастую и в письменной речи.

Мишкиной клички Сучок не знал, потому и запнулся.

– А я – Михаил, – Мишка снова вежливо склонил голову. – Сын Фрола, из рода бояр Лисовинов. Еще, бывает, кличут Бешеным Лисом или просто Бешеным. А вы, мастера, как во Христе наречены?

– Варсонофием крещен, – Гвоздь изобразил полупоклон, – но зови, как все, Гвоздем.

– В Святом крещении наречен Нилом, – Шкрябка поклонился чуть глубже «коллеги». На употреблении клички он, в отличие от Гвоздя, настаивать не стал.

Мишка перевел вопросительный взгляд на Сучка.

– Сучок я, Сучок! – отозвался скандальным тоном плотницкий старшина. – А ты – Лис! Лис, лучше не скажешь!

Мишка сделал вид, что полностью удовлетворен ответом, хотя до удовлетворения было далеко. Сучок все-таки отыграл у него пару очков, не позволив Мишке самому выбирать, как обращаться к плотницкому старшине и, что более чувствительно, сам как бы нарекая кличкой старшину Младшей стражи. Теперь, в этом не было ни малейшего сомнения, иначе как Лисом Мишку в плотницкой артели звать не будут.

«Не самый худший вариант, сэр Фокс. Однако теперь звать Сучка Сучком вам „западло“ – терять лицо нельзя. Придется обращаться по должности – „старшина“. И ребятам наказать, чтобы так же обращались. У Сучка своя команда, у вас своя, но он – просто „старшина“, а вы – „господин старшина“. Две большие разницы, как говорят в Одессе».

– Ну вот, старшина, – Мишка выделил интонацией последнее слово, указывая, что впредь так и будет называть Сучка, – наконец-то познакомились. Лучше поздно, чем никогда.