Близкие друзья-2. Во власти Короля

Как же хороша моя возлюбленная. Всё бы отдал ради того, чтобы прикоснуться губами к её набухшим от желания соскам. Захотелось немедленно закинуть её стройные ноги себе на плечи. Лицо сердечком и огромные глаза так и стояли перед внутренним взором. Недовольное ржание коня немного охладило мой пыл. И я до боли сжал челюсти. Нужно отогнать образ прелестницы, а иначе своим неуместным возбуждением вгоню в краску наших спутниц. Ох, Аматуна, звезда моих жарких фантазий. Рыжеволосая бестия – так про себя называл возлюбленную.

Тайком бросил взгляд на ехавшую рядом со мной служанку. Виола смутно напоминала мне мою невесту. Но была, конечно же, лишь бледной копией. Аматуна привыкла повелевать, Виола же – подчиняться. Служанка и королева – дикарка. Что между ними было общего, кроме цвета волос? Обе нравились мне. Одна хотела меня убить, другая – ублажить. Женщины…, без них жизнь была бы скучной и пресной. Они вносят в повседневный мужской быт опасность. Отогнал назойливые мысли и сосредоточился на раскисшей от дождя дороге. Не хотелось из-за своей неосторожности оказаться в канаве или под копытами своего скакуна. Красная точка заметно приблизилась, и мы в нетерпении припустили коней.

Все с облегчением выдохнули, когда наша маленькая процессия въехала во двор харчевни. Спешившись, помог Виоле слезть с лошади. Девушка тяжело повисла на моих руках. Бедняжка не могла крепко стоять на ногах. Дальняя дорога не для девушки, которая никогда не покидала пределы своего города. Но ничего, теплая вода прогонит усталость из одеревеневших мышц. Тепло и плотный ужин пойдут всем на пользу.

– Виола, ты как? Стоять на ногах можешь? – заботливо спросил я.

Дождь барабанил по плащам, заливая поднятое вверх уставшее лицо служанки. Она была измождена, рот и нос от холода посинели.

– Секунду, господин, – дрожащими губами еле выговорила служанка, – секунду. Ноги дрожат.

Я притянул к себе прелестницу. Девушка, обвив руками мою талию, уткнулась носом в складки мокрого плаща. Минутная слабость служанки напомнила мне о проведенных в замке жарких ночах. Виоле, магия стёрла память, но отголоски безумных ночей бесследно не проходят. Тело девушки всё помнит.

– Дорогая, нужно согреться. Мили и Антонио ждут. Нужно идти.

Виола рядом со мной, кажется, забыла и о дожде, и о своей подруге. После моих слов девушка испуганно выпустила меня из своих объятий. И как затравленная лань в поисках опасности, быстро осмотрелась. Я мысленно ухмыльнулся. Девчонка, находясь рядом со мной, напрочь обо всём забывает.

– Простите, сир, – она низко опустила голову. Капюшон полностью скрыл её несчастное мокрое лицо. – Я веду себя глупо и не позволительно для служанки. Вы знаете, вы мне очень дороги, – девушка последнюю фразу произнесла дрожащим голосом.

Я нахмурился. Заклятье должно было стереть память девице. И меня беспокоило её трепетное отношение ко мне. Это, конечно, было не плохо, но не тогда, когда у тебя ревнивая невеста.

– Иди, Ви. Тебя ждут, – ласково сообщил ей.

Девушка ни говоря более, ни слова, развернулась в сторону харчевни и громко пошлепала по лужам. Я же остался возле лошадей. Необходимо было дать распоряжения конюху. Мы планировали с рассветом отправиться в путь.

Лошадей увели в конюшню. А я пошёл следом. Хотел удостовериться, что о них хорошо позаботятся. Излишнее беспокойство, но по-другому я не мог. Кинул серебряную монету мокрому мальчишке лет тринадцати. Было забавно видеть вмиг округлившиеся глаза пацаненка. Видимо, богатые постояльцы в этих местах не частые гости. Глаза мальчишки были полны благодарности. Малец, стоя на месте, нервно пританцовывал. Его пальцы мяли край широкополой шляпы, которая якобы защищала его от дождя. Хотя смысла большого в этом не было. Пострел был насквозь мокрым. Но это придавало ему некоторую солидность. Поэтому не стал говорить ему о бесполезной части его гардероба. Ведь в благодарность за мою щедрость мальчик явно хотел мне о чём-то рассказать.

– Что? Говори, малец.

Мальчишка низко поклонился и ответил:

– Непогода, сир. Собирает весь сброд. Будьте осторожны. Слишком много в таверне лихих людей, – я нахмурился. – И все хотят лёгких денег. А вы с дамами. Папенька говорит, нынче опасно.

– Вот как. Спасибо. Останусь жив, получишь ещё серебрушку, парень. Я не забываю тех, кто мне помогает.

Сказав это, поспешил в таверну. Внутри меня встретил кислый запах капусты, рвоты, прогорклого дешёвого вина и сырой соломы. Поморщился. Несмотря на то, что я к такому привык. Всё же пара недель, проведенных в комфорте, сделали мой нос более чувствительным к таким вещам.

В зале действительно было полно разношёрстного сброда. Вычленил тех, кто представлял собой наибольшую угрозу. Определил пути отхода. Присмотрел свободный столик у стены. И на это мне хватило пары ударов сердца.