Близкие и чужие (СИ)

Но обида прочно засела изнутри. Он не такой, как учитель, говорил он сам себе, он больше похож на Куай-Гона. Тот тоже, насколько Анакин успел узнать его за то недолгое время, что они были вместе, и из рассказов Кеноби, по преимуществу полагался на Живую Силу и на собственное чутье. А Оби-Вану надо, чтобы все было разложено по полочкам, чтобы все задачи были ясны. Нет, Оби-Ван, конечно, очень талантливый рыцарь, один из лучших, но во многих вещах так не похож на своего учителя... Распорядок превыше всего - неужели это и есть его способ идти по жизни после смерти Куай-Гона? Оби-Ван не устает повторять о значимости подготовки и осознания слабых мест, как в ментальной практике, так и в сражении. Даже форму боя сменил с четвертой на третью. Классический стиль, наиболее оборонительный из всех, одинаково эффективный и на открытом, и на ограниченном пространстве. Нельзя не признать, что соресу идеально подошла Оби-Вану, и все же Анакин не стал идти по пути учителя, к своему четырнадцатилетию выбрав дьем-со - более стремительный вариант, позволяющий с большим риском, но быстрее завершать поединок. Он боялся рассердить или, того хуже, обидеть Оби-Вана, но Кеноби с пониманием отнесся к тому, что он предпочел другую форму. "Этот выбор делает каждый джедай, - просто сказал он. - Ты определился, и я тебя поздравляю. Покажи ката, что тебе особенно пришлись по вкусу". И Анакин с гордостью продемонстрировал любимые комбинации, освоенные им тайно, когда зал пустел. Начался новый этап их занятий по фехтованию, и стандартные тренировочные бои на маломощных мечах стали гораздо интереснее. Оби-Ван указывал на достоинства и пресловутые уязвимости его техники, попутно, как было заведено, философствуя о пути джедая. Анакин внимал ему, но порой советы наставника не находили должного отклика в его душе. Орден являлся центром мысли и разума, откуда можно было почерпнуть все, что интересовало и влекло, но то, что для Оби-Вана было образом жизни, по мнению Анакина, часто граничило с условностью.

...Оби-Ван отключил связь и, помянув недобрым словом ситхов, объявил пилоту новый курс. Хорошо, что весть от Анакина пришла до того, как они совершили прыжок до Корусанта, а то все было бы гораздо сложнее. Нет, Анакину на этот раз так просто не отделаться - до сих пор его самостоятельные вылазки ограничивались пределами столицы. Пора ему браться за ум. Но как на него влиять? Воспитательные беседы особых плодов не приносили. Физические воздействия, к облегчению Оби-Вана, остались в далеком прошлом Ордена: ему претила мысль о намеренном причинении боли вне боя с врагом. Даже ездовому животному, не говоря уже о собственном падаване, ставшем ему, по сути, младшим братом. Хотя старинные приемы воспитания официально не отменяли, со временем некоторые из них, вроде раздела о взысканиях, стали просто свидетельствами давней эпохи, а не руководством к действию. Еще при том периоде, когда сам Йода был падаваном, постепенно прекратились и наиболее жестокие испытания на выносливость, предшествовавшие посвящению в рыцари и напоминавшие причиняемыми повреждениями тренировки у темных джедаев и ситхов. Орден окончательно дистанцировался от смутной поры. В качестве же способа обращения с провинившимися джедаи в итоге предпочли рациональный метод, исключавший опасность вызвать страх или ожесточенность. От падавана требовалось признать вину и объяснить суть своей ошибки, от учителя - быть спокойным и дать исчерпывающее разъяснение вреда, нанесенного проступком. Наказания если назначались, то приносили прямую пользу. Если ученик не успевал по какому-либо предмету, ему предписывали дополнительные занятия; если проступок был дисциплинарный, его могли отстранить от ближайшей миссии, поручив простую работу в Храме с целью научить терпению - вроде труда в Архиве, оранжерее или проведения стандартного занятия с младшими. Конечно, случалось всякое, и Оби-Ван, у которого еще были свежи воспоминания об ипостаси падавана, хорошо помнил, как пару раз за все двенадцать лет Куай-Гон поднял на него руку. Он невольно потер щеку. То было скорее отеческим жестом, чем наставническим, причем случившееся было равно неприятно для обеих сторон.