Близкие контакты основного рода

— Я схожу на речку? — поднялась из-за стола Татьяна.

— Таня, только смотри…

— Папа, мне восемнадцать лет, я могу, когда хочу и куда хочу…

Она демонстративно провела рукой по плечу, зажигая огонь на татуировке.

— Ой, как красиво! — всплеснула руками мать. — Таня, я с тобой! Вот посмотри, моему трилобиту можно приделать светящиеся усы?

Анна Ивановна повела девочку по дорожке, на ходу показывая татуировку на сухоньком загорелом плече.

— Пап, ты знаешь, не надо… Я бы все отдал, чтобы жить так, как тогда, когда мне было десять лет. Но ведь так нельзя всю жизнь!

— Что значит не надо! Ты что, отцу указываешь, что ему говорить?

— Извини, пап, я не так выразился…

— Да неужели ты не понимаешь, что мы с мамой готовы все отдать, чтобы иметь возможность просто чаще с тобой встречаться! Мы тут, в нашем доме на нашей улице, одни. Кругом такие же, как мы, одинокие пенсионеры!

— А сколько раз я вам предлагал — переезжай поближе к нам! Наш пятилистник — самый комфортабельный в Москве.

— Нет. Зачем нам нужен ваш пятилистник? Нам просто надо, чтобы вы чаще приезжали. Вот дочка на каникулах могла бы у нас пожить.

— Да не хочет она! У нее подружки, дела и прочее. — Герасимов украдкой глянул на часы.

— Что, уже уходить собираешься? Спешишь куда? — с сарказмом спросил отец.

— Нет, пап, я же подарок тебе приготовил, через пару минут доставят.

— Что же сразу не сказал? — поморщился Василий Павлович.

— Сюрприз!

В небе раздался негромкий гул, и через несколько секунд на лужайку перед домом опустился двухместный квадрокоптер. Он был в автономном режиме.

— Вот тебе боевая лошадка по окрестностям летать. — Александр улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

На лице Василия Павловича и правда читалось изумление.

— Это же стоит сколько!

— Я могу себе позволить. Не хочешь прокатиться? Там зарядка должна быть достаточная для прогулки.

— Да зачем мне такой подарок? — голос отца дрогнул. — Ведь не ради подарков мы ждем вас к себе?

Александр подошел к квадрокоптеру и поднес айди-браслет к дверце. Она распахнулась, и одновременно загорелась приборная панель, показывая, что аппарат перешел в собственность к новому владельцу.

— Вот только зарегистрируйся на приборной панели, чтобы он тебя слушал, а я подтвержу.

— Да не надо! — Отец даже отдернул руку. — Оставь себе! Вон Танечка вырастет и будет на нем кататься.

— Дедушка, а можно я с тобой? — раздался голос Татьяны.

Она увидела, как приземляется квадрокоптер, и мчалась по пологому склону от речки.

— Я же говорил, пусть Тане будет. — Василий Павлович отступил на шаг от машины.

— Папа, Тане еще три года до того, как она права получит, — грустно сказал Александр. — Я же тебе хотел приятное сделать.

— Ну, де… Мне же только восемнадцать, мне одной нельзя! — Татьяна подхватила деда под руку и прижалась, заглядывая в глаза.

— Пусть полетит! — поддержала ее подошедшая Мария. — Прокатите внучку.

— Разве только чтобы прокатить… — пробурчал дед.

Процедура передачи прав не заняла много времени, и Василий Павлович ввел на навигаторе свой первый маршрут. Захлопнулись двери, машина с двумя пассажирами плавно поднялась в небо. Пропеллеры, которые, казалось, работали не громче бытового вентилятора, взъерошили траву, а Герасимов слегка напрягся, словно ощущая себя за штурвалом.

— Пусть покатаются, — тихо сказала Анна Ивановна. — А то вижу, вы опять ругаться начали. Ты ведь даже представить не можешь, как мы беспокоились о тебе.

— Мама, это моя работа. И при существующих системах дублирования она намного безопасней, чем, например, работа пожарного.

— А папу вот на работу зовут. В правительство Москвы, — неожиданно сказала мать. — Он согласился, да и какая проблема — из дома не выходя, правительство-то цифровое. Но он очень хочет, чтобы ты тоже с ним на эту работу пошел. Для тебя это такой шанс.

— Мама! — Герасимов завертел головой, как после удара в скулу. — Какой шанс? Вы что? Мой шанс — вернуться на Марс. Мне нужно окончить работу!

— Да, папа так и говорит, — грустно сказала мать, — ты ищешь контакт с иными цивилизациями и теряешь его со своими родными людьми.

— Мама! Ну почему я в свои годы должен работать под началом отца? Что за…

— Но ведь так же гораздо проще. И деньги хорошие, ты же специалист по транспорту, знаешь, сколько там проблем?

— С каких пор я специалист по транспорту?

— Ну, свои корабли на Марс ты же вел. Тебя знаешь как будут уважать на работе!

— Мама! Зачем ты? Это моя работа, я не хочу ее менять!

— А знаешь, — Анна Ивановна погрустнела, и голос ее стал мягким, — Таня, когда мы узнали, что ты еще три года будешь там, пришла ко мне и спросила: «Бабушка, ты не будешь ругаться, если я сделаю динамическую тату? Корабль космический, и пока из его дюз будет вырываться пламя, я буду знать, что папа летит. И пока горит пламя из дюз, с папой все будет в порядке». А ты ее заставил это пламя выключить. Зачем?

— Мама… — Герасимов запнулся, комок в горле не давал продолжить. — Я не знал.

— Ты никогда ничего не знаешь! — мать словно взорвалась. — Есть ты, твоя работа и…

— Мам, да, есть моя работа.