Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие

ИЗ ДОСЬЕ:

«Никита Сергеевич Хрущев, третий, после Ленина и Сталина, «правитель» Советского Союза. Автор неоднозначных экономических и политических реформ. Вошел в историю, как автор «оттепели» и доклада, развенчавшего культ личности Сталина. Сын Леонид от первого брака погиб в воздушном бою в 1943 году.

В 1964 году в результате заговора своих соратников был отправлен на пенсию. В ранге пенсионера союзного значения прожил на подмосковной даче до своей кончины в 1971 году в возрасте 77 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Дочь Рада Никитична — журналистка. Ее муж, Алексей Аджубей, возглавлял газету «Известия». Имел негласный титул «главного зятя страны», недаром говорили: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей». Между тем, брак Алексея Аджубея и Рады Хрущевой был на редкость счастливым. Алексея Ивановича не стало в 1993 году, он один год не дожил до семидесятилетия».

Никита Хрущев умер, когда я еще не родился. Но в панельной пятиэтажке, именуемой в народе «хрущевкой», мне пожить довелось. Да и сама личность Хрущева, конечно же, равнодушным не оставляет — XX съезд, Карибский кризис, «кукуруза — царица полей», Гагарин.

Но набирая телефонный номер Рады Хрущевой, дочери бывшего первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета министров СССР, я меньше всего думал о политической деятельности ее отца. Хотелось познакомиться с живым свидетелем эпохи и потомком, самым близким, одного из ее главных вершителей.

Друзья помогли отыскать номер мобильного дочери Хрущева, она сама находилась на даче и городской телефон не отвечал. Созвонились, обговорили примерные темы беседы. И под новый, 2014 год, я получил приглашение в гости — в дом на Тверской, чей фасад украшает не одна мемориальная доска. Кстати, с именем Никиты Хрущева в Москве пока нет ни одной. Но, говорят, в скором времени должна появиться.

Вхожу во двор, нажимаю код домофона и чувствую волнение: через несколько мгновений окажусь в квартире, которая помнит многое и многих. Встречает меня помощница хозяйки, сама Рада Никитична ждет в гостиной. Она родилась в 1929 году и чувствует себя, что называется, согласно возрасту. Правда, памяти моей героини позавидуют многие. Я, например, в их числе. Обмениваясь дежурными фразами, успеваю разглядеть обстановку. Очень, надо заметить, уютную.

Изящная мебель и множество живых цветов. «Спасибо помощнице, Валентине Макаровне, которая приходит убирать, она за ними ухаживает, у меня сил нет, честно говоря», — признается Рада Никитична.

На стенах — картины. Хозяйка отказывается называть их коллекцией и признается, что не очень любит увешанные рамками стены. Это, скорее, увлечение покойного супруга. Картинки с видами Петербурга, пейзажи и акварели. Одни куплены на Арбате — лицо гимназиста на полотне напоминает умершего старшего сына. Другие привезены мужем из Парижа. Словом, случайный выбор.

Среди пестрого разнообразия, украшающего стену, — фотопортрет ее знаменитого отца. Для него место подыскала она сама. В соседней комнате хранится характерный и памятный привет из прошлого — две большие вазы, увенчанные фотографиями родителей Рады Никитичны. Эту пару изготовили в подарок на одном из украинских заводов, восстановленном после войны.

Перед тем, как идти в гости к Раде Никитичне, я решил поискать книги об ее отце. Неожиданно, не нашел ни одной. И это при том, что написано о Никите Сергеевиче довольно много.

Впрочем, не нашел я и книг о супруге Рады Никитичны — Алексее Аджубее, легендарном редакторе не менее легендарных «Известий». Читал о нем немало и благодаря воспоминаниям современников — а среди них оказалось немало актеров — образ Аджубея сложился исключительно положительный. Игорь Кваша, например, рассказывал, что именно благодаря Аджубею театр «Современник» получил свое первое помещение на площади Маяковского.

Рада Никитична предложила мне присесть за круглый стол, напротив расположилась сама. И начала рассказывать. Причем говорила довольно тихо, потом даже были сложности с расшифровкой ее воспоминаний.