Близкие люди. Мемуары великих на фоне семьи. Горький, Вертинский, Миронов и другие

С Мироновой было интересно, но очень нелегко. Во время первой встречи, когда мы проговорили уже около часа, она неожиданно замолчала, посмотрела на меня не очень, скажем так, добрым взглядом и тихим голосом произнесла: «Какой вы все-таки человек странный. И вопросы все странные задаете». А, заметив мое замешательство и готовность прекратить интервью, тут же сказала: «Нет-нет, если пришли с вопросами — задавайте. Теперь поздно бояться»…

Когда я зашел к Марии Владимировне в следующий раз, то встретился в ее квартире с двумя удивительно похожими людьми — Машей Мироновой, дочерью Андрея, и… Андрюшей Мироновым, правнуком Марии Владимировны.

Андрюше дали самые маленькие тапки, которые были в доме, но и они оказались мальчугану велики, и он делал два шага вместо одного, чтобы сдвинуться с места. А Мария Владимировна внимательно смотрела на правнука и молчала, думая о чем-то своем.

* * *

В своем доме она сохранила все так, как было при Андрее. Лежал засушенный букет цветов, сверток с вещами, который сын отдал матери постирать в день своей смерти.

В заглавие интервью Мария Владимировна предложила вынести ее слова «Я прожила жизнь хорошо». Конечно, я так и сделал, но и подумать не мог, что они окажутся как бы итогом жизни, который Мария Владимировна сама подвела. Может, она уже предчувствовала что-то.

А мы не смели предположить, что актрисы скоро не станет. Даже когда Марию Владимировну положили в Центральную клиническую больницу с диагнозом обширный инфаркт, надеялись, что все обойдется. Да и сама Миронова, кажется, верила в свои силы…

Похоронили Марию Миронову на Ваганьковском кладбище в могиле сына.

* * *

Несколько лет спустя я оказался в доме актера Федора Чеханкова, который был дружен с Андреем Мироновым и его родителями. Конечно же, не мог не попросить Федора Яковлевича вспомнить об этой семье.

«Не стану заявлять, что был дружен с самим Андреем. Дружил я с его женой Ларисой Голубкиной, с которой служил в одном театре. Не могу сказать, что мы каждый день перезванивались. Но общались с Андреем довольно часто. Я бывал у них дома, и мы порою допоздна засиживались на кухне, рассказывая друг другу о своих проблемах или просто болтая о музыке. Тогда сонная Лариса являлась нас «разнимать» и разгонять. Андрей ввел меня в дом своих родителей — Марии Владимировны и Александра Семеновича.

Между репетицией и спектаклем Андрей часто приезжал отдыхать именно к маме, на Арбат. Тогда не было таких, как сегодня, автомобильных пробок на Садовом кольце и дорога от Театра Сатиры до Арбата занимала минут десять. Обычно он дремал, свернувшись калачиком, на своем любимом диванчике красного дерева, что-то перекусывал и снова мчался в театр.

В жизни Андрей не всегда был таким, каким казался публике, — легким и лучезарным. В компании, в застолье был действительно потрясающим. Кто имел неосторожность хоть раз встретить с ним Новый год, уже ни с кем другим встречать этот праздник потом не мог. А вот с утра он бывал довольно сумрачным. Я бы даже сказал, неприветливым. Все-таки нагрузки испытывал огромные. Правда, как человек воспитанный, свое раздражение скрывал.