Близкий враг

Было глупо убеждать себя в том, что мне всё равно. Слишком многое нас связывало. Сейчас меня мучала совесть. Он в тюрьме из-за меня. Да, он совершил немало глупостей, но теперь мне многое становилось очевидным. Он рос с болью в груди после потери мамы и с ненавистью в сердце к отцу, который бросил их. Воспитание дала ему сама жизнь. А уроки жизни, как правило, очень суровые и болезненные. Иногда, я говорила себе, что он это заслужил. Он совершил немало такого, за что, я уверена, он мог бы сидеть за решёткой, но я отказывалась признавать это. Точнее, моё глупое сердце, готовое простить ему всё что угодно, говорило мне, что я не должна сидеть спокойно, предоставляя судьбе самой решить всё за нас. Оно говорило бороться. Оно, пережившее столько войн, говорило мне, что переживёт и эту войну.

Когда зал совещаний опустел, я осталась с Реном одна. Он что-то увлечённо читал с ноутбука, и постоянно хмурился.

- Рен… - тихо позвала я, и брат поднял на меня взгляд. – Что известно по делу о Керимове?

- Только не говори мне, что тебя волнует его судьба, - пристально глядя мне в глаза, произнёс брат.

Я промолчала, и стала рассматривать свой маникюр. Точнее, до крови обкусанные ногти.

Рен тяжело вздохнул, закрыв крышку ноутбука, а потом сказал:

- Через три дня будет суд.

- В чём его обвиняют? – моё сердце пропустило удар.

- Помимо убийства Плохарского?

- Да, - кивнула я. – Наверняка, есть что-то ещё.

- Конечно, - ухмыльнулся брат, - всё его досье загадочным образом оказалось в руках судьи.

- Антон ожидал такой исход, - догадалась я, - И подстраховался, что на случай своей смерти, Тимуру будет обеспечена «сладкая» жизнь.

- Сладкая жизнь ему действительно, обеспечена, - подтвердил Рен, - То, что было нарыто на него, тянет на пожизненный срок.

- Что? – вытаращила я глаза, но потом попыталась взять себя в руки. – Что было там такого?

- Связи с криминальным миром, Диана. В частности, с ворами в законе, - устало потёр он виски. – Он по уши в этом. Охранная фирма – всего лишь прикрытие. Реальный доход ему приносит торговля оружием и перевозка его заграницу, заказные убийства. По его приказу было убито несколько высокопоставленных чиновников, которые переходили ему дорогу. И много подобного дерьма.

- В голове не укладывается…

- Вот уж действительно. С виду-то, аристократ голубых кровей.

- Я имею в виду, что 27 лет – это очень мало, для такого послужного списка. Как можно за столь короткий срок заварить такую кашу, а потом, почти благополучно из неё выбраться? Ведь если не Антон, то сейчас Тимур мог бы даже пойти в политику.

- Не думаю, что его интересовала политика. Он словно устал от всего того дерьма, что сам же и наварил. Одна его походка и пренебрежительный взгляд, уже говорили о том, что такого человека мало что может заинтересовать.

- Говоришь так, будто бы восхищаешься им… - слабо улыбнулась я.

- Я многому у него научился. В том числе и тому, что если человек старательно делает вид, что ему всё равно на что-то, значит, это что-то – очень его волнует, - сказал брат, и долго удерживал на мне свой подозрительный взгляд.

- Антон мог убить меня. Тимур оказался быстрее, - призналась я.

- И ты чувствуешь, что в долгу перед ним?

- В каком-то смысле…

- Забудь об этом. Даже если он спасёт тебя ещё сотни раз, это не прощает ему его грехи.

- Передо мной вина искуплена, - тихо сказала я. И поняла, что это было правдой.

Глава 43.

Последующие три дня, я провела словно на иголках. Мысли вертелись в голове, словно шестерёнки, сменяясь друг другом в хаотичном порядке. Понятное дело, что попасть в здание суда мне не удастся. Но увидеться с ним не было больше не единого шанса. Значит, единственной возможностью было надеяться на то, что сразу после суда, его выведут на улицу, для погрузки в машину. Вот только вокруг будет куча народу, и мне даже не удастся с ним поговорить.

Но я чувствовала, что должна быть там. Даже если он этого и не узнает. Тимур сказал, что всё кончено. Означало ли это то, что он догадывался, что больше мы не увидимся? Вероятно, догадывался. И всё равно пришёл. Пришёл, чтобы защитить меня.

Он заслужил знать то, что я прощаю его, хоть это ему уже и не поможет.

В день суда, я сослалась на плохое самочувствие, и ушла с работы пораньше.

Там творился хаос. Огромное количество журналистов и телевизионщиков собрались, чтобы запечатлеть момент правосудия. Затеряться в такой толпе особого труда не составило. Я оделась максимально неприметно – чёрные джинсы с ботинками и тёмное короткое пальто. Вокруг шеи повязала тёплый вязаный шарф, а на голову надела тонкую шапочку. Когда до начала оставалось полчаса, я увидела, что по ступенькам поднялись несколько человек, которых я уже видела. Друзья Тимура. Конечно, они тоже должны быть там.