Близнецы и сгоревший замок

Фонарь внезапно погас, и теперь Олег словно ударился о стену, потому что не видел вообще ничего.

— Запомни! Тебе надо ее забыть!

— Уж больно ты грозен, как я погляжу!

— А ну вылези наружу, трус!

Было ясно, что этот тип не один, что Олега ничего хорошего там ждать не может… Секунду поколебался, сбросил щеколду:

— Ну и что вам надо?

Эх, знали бы пришедшие, что их ждет в следующее мгновение, они поторопились бы с началом военных действий. Потому что калитка отворилась снова, из нее вышла Веста, а это была собачка… ну, величиной с гепарда, не меньше. За ошейник ее держала Ольга:

— Привет, мальчики!

Полная растерянность — ну, это естественно, Оля даже не осудила их за это: не каждый день приходится видеть такую зверюгу!

— А без собаки слабо? — спросил этот парень, который был у них командиром.

— А один на один слабо? — тут же спросил Олег. Подождал: — Трус! Иди отсюда!

Как ни странно, этот тип внял Олегову «совету». Шагнул в темноту, где стояла его кодла:

— Ладно, еще увидимся… — Он чиркнул ослепительным светом, как ножом, по брату и сестре. — И с тобой, крошка, тоже!

Веста зарычала и вся напряглась.

— Ох, не удержу собаку! — сказала Оля очень натурально. И когда заскрипели, завизжали торопливые, явно не самые смелые шаги, откровенно засмеялась вслед.

Глава XV Остров

Близнецам казалось неловко приехать в школу на машине. Но никто не обратил на это ни малейшего внимания. Сюда все так приезжали. Может, не на таких колоссальных джипчиках, но, в общем, на чем-то в этом же роде. Шли не спеша, как зрители перед спектаклем в каком-нибудь театре.

У дверей брата и сестру встретила женщина с готовой приветливой улыбкой.

— Итак, вы новенькие! — сказала она звонким голосом артистки. — Ты Олег, правильно? Тебе в седьмой «Б». А ты Оля? Тебе в седьмой «А».

Они специально попросились в разные классы, чтобы не рассекречивать — сколько удастся, конечно, — их номер с переодеванием.

Оля была уверена, что брат ее окажется в Лидином классе… Точно! Но это было нормально… Так Ольга уговаривала себя, а сама приглядывалась к здешним порядкам. Порядки были иной раз чудные! Нет, не плохие, но вот необычные до ужаса!

Например, каждый сидел за своей индивидуальной и очень удобной партой: ее можно было подкрутить — по высоте и наклону, можно было легко передвинуть, потому что парты эти были на колесиках.

Никто тут не баловался — это как-то сразу становилось заметно. Они все были такие до ужаса благообразные.

Кучковались в основном вокруг нескольких личностей. Как бы вокруг королей, королев, на худой конец — принцев крови. Остальные служили у этих личностей «при дворах».

Классы были просторные, а народу — человек всего по десять, по двенадцать. Так что они не делали никаких строгих рядов, а съезжались на своих партах группками. Оля, по существу, оказалась одна посредине этого просторного помещения — класса.

Потом случилось еще чуднее. Вошел учитель — молодой спортивный такой дядька, улыбчивый. Спросил:

— Кажется, все в сборе, господа?.. Ну, тогда приступим?

Так начался урок математики — тут не было звонков!

И здесь, как потом узнала Оля, не ставили двоек. И троек тоже не ставили… Тут вообще не ставили отметок! Только заносили в журнал четвертные и годовые. И троечников, а тем более «неуспевающих» тут не водилось в помине.

Это было учреждение воистину санаторного типа. Буквально навалом имелось всяких дискотек, секций, кружков, на верхнем этаже было… да можно сказать, настоящее кафе, где тебе приносили нормальный заказ — мороженое, кофе, а хочешь — так и гамбургер дадут. Не такой, конечно, как в настоящем «Макдоналдсе», но, может быть, еще и лучше.

А какой тут был спортзалище! А какой бассейн — это просто уму непостижимо: водичка прозрачнейшая и голубая одновременно…

И на уроках никто тебе не трепал нервы: «Почему не выучил!», «Слушай внимательно!», «Дай дневник!» и тому подобные зуботычины, при помощи которых учителя в основном добиваются от тебя успеваемости.

Ольга обменялась мнением с братом, и Олег выразился так:

— С одной стороны, здорово, а с другой стороны… я не знаю!

Здесь учителя были не такие, как в обычных школах. Они ничего не могли тебе приказать. Но и ни за что не отвечали. Живи, как хочешь. Типа: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало!

Постоянные ученики этого не чувствовали, а двойняшки, прежде учившиеся в обычных, нормальных школах, чувствовали, что взрослым тут на учеников по большому счету чихать! Они то есть отвечали, конечно, чтоб ты ниоткуда не упал и был накормлен. Но в смысле знаний — да учись как хочешь!

Здешние ученики называли свой Лицей Островом, а иногда Крепостью. Так оно и было. Потому что жили здесь уединенно — сами по себе, исключительно своей тусовкой. Вокруг Лицея высился практически неприступный каменный забор. Утром открывались железные ворота, впускали автомобили; после уроков — или после того, что у них заменяло уроки, — машины увозили обитателей Острова.

— Вообще-то здесь и… взбеситься можно, — сказала Оля, когда на третий день они сидели с Лидой в кафе за мороженым из толченых бананов.