Близнецы с Алатырь-острова. Дети Мертвой Матери

– Клянемся, – согласно кивнули девушки, протянув руки перед собой ладонями к Маре, – и повторили слова обета, повернувшись к священной горе.

После Мара встретила четверых гребцов, и не дала им подойти ближе, и повела их к гостевому дому, и взяла с них там страшную клятву над гладью синего моря, что не откроют они тайны никому о близнецах. После завтрака лодка отплыла наконец, и уезжающие махали остающимся, пока те не скрылись с горизонта, а Мара ловила себя на том, что украдкой смотрит на Элю и Улля, но те были веселы и спокойны, только к Эле стал ластится приблудный лисенок, но его вскоре лаем позвала его мамаша, и он с неохотой убежал к ней. Новые послушницы с опаской смотрели на детишек, но те и не замечали ничего, а Мара подозвала к себе Лику и Талу.

– Вы принесете клятвы, что и вы не расскажете никому о этом, но при обучении и посвящении вы все равно поклянетесь Ладе молчать о тайном, так что привыкайте сразу. И не бойтесь детей, они никому не причиняют зла.

– Да, конечно, Мара, – затараторили обе, – мы все понимаем, и никому не раскроем тайны. Мы желаем постичь все учение, – и поклонились ей.

Так шло время, Мара наставляла ведуний, и грамоте, и лекарскому делу, и к ним зимой спускались и Пряхи, три старые женщины, учили и звездным законам, и травы ведать, и людей лечить. Но Главное- наставляли в законах Ману, которые нельзя нарушать никому. Как-то раз, принесли показать Звездную карту на бронзовом листе, и все смотрели и запоминали, даже прибежали и Эля с Уллем. Настало весеннее равноденствие, и выждав время, все обитатели пошли в дальнюю пещеру, освещаемую солнцем именно в этот день, и Мара, помолясь, открыла тайное место, но руки ее были в меховых перчатках, она откинула меховой полог из шкуры, полог, взяла шкатулку в виде утки вырезанной из дерева липы даже глаза утки были из агата, резьба была великолепна, ведунья засмотрелась на тонкую работу, но наконец достала ледяной кристалл, линзу выглаженную рукой, и подошла в центр Священного чертога с линзой в руке к каменной чаше, где уже лежала сухая трава и щепки, а трое учениц держали готовые факелы в руках.

– Смотрите, – торжественно сказала она, – Здесь соединяются Илиос и Лада, Солнце и Лед, Жар и Холод, и породят огонь и свет, – и навела линзу на солому, вначале показалось темное пятнышко с малостью дыма, затлела солома, и вот, о Чудо! Пламя лизнуло своим Священным Языком сложенные ветки, и разгорелся священный Огонь!

Мара поспешно убрала линзу в тайное место, а ведуньи уже зажгли факелы, и Пряхи повели их в горницу и на берег, где их уже ждали посланцы их племен, семи союзных племен, Хунов и Мансов и пяти других, кто в нетерпении ждал священный огонь, что бы положить его в священные сосуды, украшенные магическими узорами, и увитые священным плющом, и отвезти в поселения, где все люди ждали явления Нового Огня, который согреет их души и тела. Вскоре прошло еще пять лет, и еще три Хариты сменилось, а дети уже подросли, им было уже по восемь лет, волос им не стригли, в отличие от хунов и мансов, оставляющих детям на головах по нескольким локонам. Мара уже рассказала им о гусях-лебедях, которые после смерти уносят души в мир богов, а при рождении приносят в мир людей, что означают спирали на браслетах-Ладу и Илиоса, как едят медведей, срезая все мясо с костей, но не повреждая при этом кости животного. Показала им знаки власти вождей в виде спиралей и двойных спиралей, рассказала, что означает меандр на сосуде с углями, что вообще означает мендр, зачем изображают свастику на сосудах, все сказания о молодильных яблоках, о меде, для чего он, как им причащают при рождении. Начала учить тайнам звездного неба, и свойствам зелий, а также священному письму. Рассказала все сказания о Илиосе и Ладе, о Мировом Древе и Мировом Змее, учила читать и писать священные знаки, рассказала все что знала о окрестых народах и землях.

Улль уже отлично стрелял из лука, стрелял всех, кроме гусей и лебедей, а Эля не ела мяса, только молоко, рыбу и ракушки. Мара пыталась ее убедить, но та лишь забавно морщила нос, улыбалась свой широкой улыбкой, казалось всеми вместе своими веснушками, и Мара сразу сдавалась, не в силах настаивать, тем более дети не болели, а у Эли и Улля открылся и лекарский талант, Эля выходила щенков Слеги, которых потом забрали на материк, и вроде бы ничего такого не делала, гладила животик, мордочку, поила водой, и спасла. Мара делалась все мрачнее день ото дня, смотря на Элю, а та и не замечала ничего. Прошло еще два года, детям исполнилсь по десять годочков. И только началась зима, море еще не замерзло, но было множество льдин, и когда они прогуливались по острову с братом, проверяли ловушки, она увидела прижатого вмерзшим в лед бревном белого медвежонка, он рычал и пыхтел, пытаясь выбраться, и почти по-человечески плакал, но так и оставался в ловушке.

– Улль, помогай, вон вымахал здоровенный, давай поможем маленькому, -звонко кричала Эля.

– Надо осмотреться, а то его мамка нам с тобой задаст, – и будто подтверждая эти слова, Слега держалась за спиной мальчишки.