Близнецы-соперники

И посему сохранность ларца важнее жизни. Тайна не должна попасть в чужие руки. Не сейчас. Возможно, никогда, но уж точно не сейчас.

Теперь дело в Витторио. Всегда Витторио, самый способный из всех. Ибо каким бы он ни был, он в первую очередь Фонтини-Кристи. Он поддержит честь семьи, для Берлина он – достойный соперник. Пришло время рассказать ему о поезде из Салоник. И раскрыть детали договора семьи с Ксенопским монашеским орденом. Успели вовремя, сделали все правильно.

Дата, высеченная на камне на века, – лишь намек, ключ к разгадке, если вдруг остановится сердце, настигнет внезапно естественная или насильственная смерть. Но этого недостаточно.

Надо сказать Витторио, возложить на него эту огромную ответственность. В сравнении с важностью константинопольских документов все бледнеет.

Савароне взглянул на своих собеседников:

– Я отменю сегодняшнюю встречу. Карательная экспедиция обнаружит лишь большой семейный сбор. Праздничный ужин. Мои дети и внуки. Однако, чтобы сбор был полный, мой старший сын должен прибыть в Кампо-ди-Фьори. Сегодня я пытался ему дозвониться весь день. Теперь вы попробуйте его разыскать. Обзвоните всех, кого знаете в Милане, но найдите его непременно. Скажите ему, чтобы он воспользовался дорогой к конюшне, если приедет поздно. Негоже ему появляться в доме вместе с карателями.

Глава 2

29 декабря 1939 года

Озеро Комо, Италия

Белая двенадцатицилиндровая «Испано-Сюиза» с наполовину откинутым верхом на большой скорости зашла на длинный вираж. Внизу, слева от дороги, виднелись по-зимнему темно-синие воды озера Комо, справа – вершины Ломбардских гор.

– Витторио! – закричала молодая женщина рядом с водителем, одной рукой придерживая бьющиеся на ветру белокурые волосы, а другой – воротник кожаного пальто. – С меня сейчас всю одежду сдует, мой мальчик!

Водитель улыбнулся. Прищурившись, он смотрел на освещенную солнцем ленту шоссе, а его руки уверенно, почти нежно внимали игре руля из слоновой кости.

– «Сюиза» – отличная машина, куда лучше «Альфа-Ромео». А уж британский «Роллс» вообще с ней не сравнится…

– Тебе не надо мне это доказывать, милый. Боже, я не могу смотреть на спидометр! И на кого я буду похожа?

– Ну и хорошо. Если твой муж в Белладжо, он тебя не узнает. Я представлю тебя как свою очаровательную кузину из Вероны.

Пассажирка расхохоталась:

– Если мой муж в Белладжо, он представит нам с тобой свою очаровательную кузину!

Оба рассмеялись. Поворот кончился, и дорога побежала прямо. Девушка придвинулась к водителю. Она просунула ладонь под его локоть – рукав коричневого замшевого пиджака разбух от толстого белого шерстяного свитера – и на мгновение прижалась лицом к его плечу.

– Как мило, что ты позвонил. Мне и впрямь надо было вырваться оттуда.

– А я знал. Я прочитал это в твоих глазах вчера вечером. Ты умирала от скуки.

– А ты разве нет? Тоска зеленая, а не ужин! Говорят, говорят, говорят. Война то, война се. Рим – да, Рим – нет, и вечно – Бенито. Меня просто тошнит! Гштад закрыт. В Сент-Морице полно евреев, которые швыряют деньгами направо и налево. Монте-Карло – это просто беда! Одно за другим закрываются казино, ты знаешь? Все говорят. Занудство какое!

Водитель снял правую руку с руля и дотянулся до края ее пальто. Раздвинул меховые полы и стал ласкать ее бедро столь же уверенно, как только что сжимал костяной обод руля. Она застонала от удовольствия и, выгнув шею, дотронулась губами до его уха, жаля язычком.

– Если ты не перестанешь, мы упадем в воду. Подозреваю, что она довольно холодная.

– Ты сам начал, милый Витторио!

– Больше не буду, – сказал он, улыбаясь, и снова положил руку на руль. – Я теперь не скоро смогу купить такую же машину. Сегодня все помешаны на танках. Но танки приносят куда меньше прибыли.

– Прошу тебя! Хватит разговоров о войне!

– Все, умолкаю! – сказал Фонтини-Кристи, засмеявшись. – Если только ты сама не захочешь обсуждать со мной закупки для Рима. Я готов продать тебе все, что угодно, начиная от конвейерных лент до мотоциклов и военного обмундирования, – если хочешь.

– Вы же не производите обмундирование!

– Мы владеем компанией, которая производит.

– Ах, я и забыла. Фонтини-Кристи владеют всем к северу от Пармы и к западу от Падуи. По крайней мере, так говорит мой муж. Разумеется, умирая от зависти.

– Твой муж, этот вечно сонный граф, никудышный бизнесмен.

– Он и не притворяется бизнесменом.

Витторио Фонтини-Кристи улыбнулся, притормозив перед длинным крутым спуском к озеру. На полпути к берегу, на мысе, называющемся Белладжо, располагалось роскошное имение «Вилла Ларио» – названное в честь древнего поэта из Комо. Это был пансионат, известный бесподобной красотой и фешенебельностью.