Близнецы-соперники

– У меня два сына старше вас, – сказал Фонтини-Кристи после недолгого молчания. И добавил: – Я везу вас к еврейской могиле. Думаю, это уместно.

Они вернулись к вырубке, когда черное небо медленно начинало сереть. Фонтини-Кристи смотрел, как Петрид вылезает из кабины.

– Ну, теперь вы знаете, где я живу. Отныне мой дом – ваш дом.

– Все мы живем в доме Господа, синьор.

– До свидания, мой юный друг.

– До свидания. Да пребудет с вами Бог.

– Если Он того пожелает.

Итальянец дернул рычаг переключения скоростей, и странная машина помчалась в направлении едва виднеющейся вдали дороги. Теперь Фонтини-Кристи нельзя терять ни минуты. Каждый час его отсутствия в имении мог породить вопросы, на которые надо будет отвечать. В Италии немало таких, кто считает семейство Фонтини-Кристи врагами нации.

За ними велось наблюдение. За каждым из них.

Молодой священник побежал по свежему снегу к паровозу. К брату.

Над водами Лаго-Маджоре занялась заря. Они стояли на пароме: двадцать шестая бумажка из кошелька служила им пропуском. «Интересно, что ожидает нас в Милане?» – подумал Петрид, хотя понимал, что это уже не важно.

Теперь уже все не важно. Путешествие подходит к концу.

Святыня обрела покой в новом тайнике. Теперь многие годы она будет покоиться под землей. Может быть, даже тысячелетия. Кто знает…

Они мчались на юго-восток по центральной ветке через Варесе в Кастильоне. Они не стали дожидаться сумерек… теперь это не важно. Вблизи Варесе Петрид увидел дорожный указатель, освещенный ярким итальянским солнцем: «КАМПО-ДИ-ФЬОРИ, 20 км».

Бог избрал человека из Кампо-ди-Фьори. Священная тайна теперь принадлежит Фонтини-Кристи.

Они мчались вперед, воздух был свежий, бодрящий и прохладный. Показался силуэт Милана. Дым от фабричных труб вторгался в Божьи небеса и стелился по горизонту, точно кусок брезента. Товарный состав замедлил ход и свернул на ветку, ведущую в депо. Они остановились у семафора и стали ждать, пока равнодушный spedizioniere[1] в форменной куртке не махнул им, указывая на уходящую вбок колею, где зеленый диск перекрыл красный. Можно было въехать на миланскую сортировочную станцию.

– Приехали! – воскликнул Аннаксас. – Теперь день отдыха – и домой! Скажу тебе, вы, ребята, просто потрясающе все это провернули!

Священник взглянул на брата. Шум сортировочной станции звучал дивной музыкой в ушах Аннаксаса. Он затянул греческую песню, раскачиваясь всем своим могучим торсом в такт быстрой мелодии.

Она была странной, эта песня, которую пел Аннаксас. Это была не железнодорожная песня, это была песня моря. Из тех, что любят распевать термаикосские рыбаки. «Что ж, – подумал Петрид, – для такого момента песня самая подходящая».

Море – Божий источник жизни. Из моря Он сотворил землю.

«Верую во Единаго Бога… Творца небу и земли…»

Ксенопский священник вытащил из-за пазухи большой итальянский пистолет. Он сделал два шага вперед, подошел к своему возлюбленному брату и поднял пистолет. Ствол остановился в нескольких дюймах от головы Аннаксаса.

«Видимым же всем и невидимым… И во Единаго Господа Иисуса Христа… от Отца… рожденнаго…»

Он нажал на спусковой крючок.

Кабину сотряс выстрел. Кровь, клочья мяса и ошметки чего-то страшного разлетелись в воздухе и залепили стекло и металл.

«Единороднаго Света от Света… Бога истинна от Бога истинна…»

Ксенопский священник закрыл глаза и закричал в экстазе, приставив дуло пистолета к собственному виску:

– …рожденна, несотворенна. Я взгляну в очи Господа и не уклонюсь.

И выстрелил.

Книга первая

Часть I

Глава 1

29 декабря 1939 года

Милан, Италия

Савароне прошел мимо секретарши, вошел в кабинет сына и приблизился к окну, выходящему на большой двор заводского комплекса «Фонтини-Кристи». Витторио, разумеется, нигде нет. Его сын, его старший сын, редко появлялся в этом кабинете, да и в Милане тоже. Его первенец, наследник всего состояния Фонтини-Кристи, неисправим! Излишне самоуверен и занят лишь собственной персоной.

Правда, умен. Куда более талантлив, чем отец, давший ему блестящее образование. Это еще сильнее распаляло гнев Савароне: у столь одаренного человека и обязанностей должно быть больше, чем у прочих. Савароне никогда не довольствовался тем, что само шло в руки. Он не кутил, не бегал по девкам, не играл в рулетку или в баккара, не проводил ночи напролет с обнаженными чадами Средиземноморья. И не закрывал глаза на события, терзающие его родину, ввергающие ее в хаос.

Савароне услышал за спиной чуть слышное покашливание и обернулся. В кабинет вошла секретарша Витторио.

– Я оставила сообщение для вашего сына на бирже. Мне кажется, он отправился на встречу со своим брокером.

– Вам, конечно, может казаться что угодно, но я очень сомневаюсь, что эта встреча у него была запланирована! – Савароне увидел, что девушка покраснела. – Простите. Вы не можете отвечать за моего сына. Хотя вы уже, очевидно, это сделали и без моей просьбы, но все же я прошу вас снова позвонить по всем известным вам телефонам. А я пока подожду здесь. Кабинет мне вполне знаком.