Близнецы-соперники

И посему сохранность ларца важнее жизни. Тайна не должна попасть в чужие руки. Не сейчас. Возможно, никогда, но уж точно не сейчас.

Теперь дело в Витторио. Всегда Витторио, самый способный из всех. Ибо каким бы он ни был, он в первую очередь Фонтини-Кристи. Он поддержит честь семьи, для Берлина он — достойный соперник. Пришло время рассказать ему о поезде из Салоник. И раскрыть детали договора семьи с Ксенопским монашеским орденом. Успели вовремя, сделали все правильно.

Дата, высеченная на камне на века, — лишь намек, ключ к разгадке, если вдруг остановится сердце, настигнет внезапно естественная или насильственная смерть. Но этого недостаточно.

Надо сказать Витторио, возложить на него эту огромную ответственность. В сравнении с важностью константинских документов все бледнеет.

Савароне взглянул на своих собеседников:

— Я отменю сегодняшнюю встречу. Карательная экспедиция обнаружит лишь большой семейный сбор. Праздничный ужин. Мои, дети и внуки. Однако чтобы сбор был полный, мой старший сын должен прибыть в Кампо-ди-Фьори. Сегодня я пытался ему дозвониться весь день. Теперь вы попробуйте его разыскать. Обзвоните всех, кого знаете в Милане, но найдите его непременно. Скажите ему, чтобы он воспользовался дорогой к конюшне, если приедет поздно. Негоже ему появляться в доме вместе с карателями.

Глава 2

29 декабря 1939 года

Озеро Комо, Италия

Белая двенадцатицилиндровая «испано-сюиза» с наполовину откинутым верхом на большой скорости зашла на длинный вираж. Внизу, слева от дороги, виднелись по-зимнему темно-синие воды озера Комо, справа — вершины ломбардских гор.

— Витторио! — закричала молодая женщина рядом с водителем, одной рукой придерживая бьющиеся на ветру белокурые волосы, а другой — воротник кожаного пальто. — С меня сейчас всю одежду сдует, мой мальчик!

Водитель улыбнулся. Прищурившись, он смотрел на освещенную солнцем ленту шоссе, а его руки уверенно, почти нежно внимали игре руля из слоновой кости.

— "Сюиза" — отличная машина, куда лучше «альфа-ромео». А уж британский «роллс» вообще с ней не сравнится...

— Тебе не надо мне это доказывать, милый. Боже, я не могу смотреть на спидометр! И на кого я буду похожа?

— Ну и хорошо. Если твой муж в Белладжо, он тебя не узнает. Я представлю тебя как свою очаровательную кузину из Вероны.

Пассажирка расхохоталась:

— Если мой муж в Белладжо, он представит нам с тобой своюочаровательную кузину!

Оба рассмеялись. Поворот кончился, и дорога побежала прямо. Девушка придвинулась к водителю. Она просунула ладонь под его локоть — рукав коричневого замшевого пиджака разбух от толстого белого шерстяного свитера — и на мгновение прижалась лицом к его плечу.

— Как мило, что ты позвонил. Мне и впрямь надо было вырваться оттуда.

— А я знал. Я прочитал это в твоих глазах вчера вечером. Ты умирала от скуки.

— А ты разве нет? Тоска зеленая, а не ужин! Говорят, говорят, говорят. Война то, война се. Рим — да. Рим — нет, и вечно — Бенито. Меня просто тошнит! Гштад закрыт. В Сент-Морице полно евреев, которые швыряют деньгами направо и налево. Монте-Карло — это просто беда! Одно за другим закрываются казино, ты знаешь? Все говорят. Занудство какое!

Водитель снял правую руку с руля и дотянулся до края ее пальто. Раздвинул меховые полы и стал ласкать ее бедро, столь же уверенно, как только что сжимал костяной обод руля. Она застонала от удовольствия и, выгнув шею, дотронулась губами до его уха, жаля язычком.

— Если ты не перестанешь, мы упадем в воду. Подозреваю, что она довольно холодная.

— Ты сам начал, милый Витторио!

— Больше не буду, — сказал он, улыбаясь, и снова положил руку на руль. — Я теперь не скоро смогу купить такую же машину. Сегодня все помешаны на танках. Но танки приносят куда меньше прибыли.

— Прошу тебя! Хватит разговоров о войне!

— Все, умолкаю! — сказал Фонтини-Кристи, засмеявшись. — Если только ты сама не захочешь обсуждать со мной закупки для Рима. Я готов продать тебе все что угодно, начиная от конвейерных лент до мотоциклов и военного обмундирования, — если хочешь.

— Вы же не производите обмундирование!

— Мы владеем компанией, которая производит.

— Ах, я и забыла. Фонтини-Кристи владеют всем к северу от Пармы и к западу от Падуи. По крайней мере, так говорит мой муж. Разумеется, умирая от зависти.

— Твой муж, этот вечно сонный граф, никудышный бизнесмен.

— Он и не притворяется бизнесменом.

Витторио Фонтини-Кристи улыбнулся, притормозив перед длинным крутым спуском к озеру. На полпути к берегу, на мысе, называвшемся Белладжо, располагалось роскошное имение «Вилла Ларио» — названное в честь древнего поэта из Комо. Это был пансионат, известный бесподобной красотой и фешенебельностью.