Близнецы-соперники

Он получил старенький «фиат» с драной обивкой на сиденьях и потрескавшимися стеклами. Дом Гольдони находится в восьми — десяти милях от городка — так сказал ему сторож. Ехать надо на запад. Он нарисовал план, по которому легко было ориентироваться.

При свете фар Адриан увидел металлический забор, а за забором во тьме различил силуэт дома.

Внутри горел тусклый свет, который освещал ниспадающие ветви сосен, высящихся перед фасадом старого здания у дороги.

Адриан снял ногу с педали акселератора, решая, не стоит ли остановиться здесь и пройти остаток пути пешком. Странно только, что без четверти пять утра в доме горит свет — этого он не ожидал...

Он увидел столбы с телефонными проводами. Может быть, ночной сторож аэродрома позвонил Гольдони и предупредил его о неожиданном госте? Или все фермеры в этих местах обычно встают в столь ранний час?

Он решил подъехать к дому. Если сторож позвонил или если в доме Гольдони уже начинался рабочий день, автомобиль может оказаться куда менее пугающей неожиданностью, нежели тихо подкравшийся к дому незнакомец.

Адриан свернул на подъездную аллею, миновав высокие сосны, и затормозил около дома. Аллея тянулась дальше, мимо дома, и упиралась в амбар. Сквозь распахнутые ворота, при свете фар своего «фиата», он увидел сваленные в амбаре инструменты. Он вылез из машины, прошел под зашторенными окнами и приблизился к двери. Это была типичная дверь деревенского дома — толстая и широкая, верхняя часть была отделена от нижней: такая дверь позволяла освежающему летнему ветерку врываться в дом и в то же время ограждала обитателей от полевых зверьков. В центре висел тяжелый медный молоток. Он постучал.

И стал ждать. Никто не ответил. В доме было тихо. Он постучал снова, на этот раз громче, делая более длинные промежутки между громкими металлическими ударами.

За дверью раздался какой-то звук. Неясный, короткий. Словно прошелестел лист бумаги или ткани, словно рука провела по одежде. Что?

— Пожалуйста! — крикнул он. — Меня зовут Фонтин. Вы знали моего отца и его отца. Из Милана. Из Кампо-ди-Фьори. Пожалуйста, мне нужно с вами поговорить. Я не причиню вам зла. Тишина, ни звука.

Он вернулся на лужайку и подошел к освещенному окну. Прижал лицо к стеклу и попытался рассмотреть комнату сквозь тонкие белые занавески. Но ему мешали складки. А толстое стекло альпийских окон искажало смутные очертания предметов внутри.

Но потом, когда глаза уже могли различить что-то сквозь стекло, он увидел — и на мгновение ему почудилось, что во второй раз за сегодняшнюю ужасную ночь он вот-вот лишится рассудка.

В дальнем левом углу комнаты он разглядел фигуру безногого мужчины, мелкими, конвульсивными рывками продвигавшегося по полу. Изуродованное тело выше талии было огромным, мощным. Рубаха доходила ему до коротких толстых культяпок — остатки ног были облачены в белые трусы. Безногий!

Альфредо Гольдони. Адриан смотрел, как Гольд они перебрался в темный угол комнаты. В руках он держал какой-то продолговатый предмет, сжимая его так, как тонущий держит спасательный круг в бурном океане. Это была короткоствольная винтовка. Зачем?

— Гольдони! Прошу вас! — закричал Фонтин в окно. — Мне надо с вами поговорить. Если вам позвонил сторож, он должен был вам сказать!

Грохнул громоподобный выстрел: стекло разлетелось вдребезги и осколки посыпались на Адриана, впиваясь в кожу, дождевик и пиджак. В последний миг он успел увидеть, как поднялся черный ствол винтовки, и метнуться в сторону, прикрыв лицо. Тысячи мельчайших осколков впились в руку, точно ледяные иголочки. Если бы не толстый свитер, купленный в Милане, он бы сейчас истекал кровью. Тем не менее, рука и шея кровоточили.

Сквозь пороховой дым и звон разбитого стекла он услышал металлический щелчок затвора винтовки: Гольдони перезарядил оружие. Адриан сел, прислонившись спиной к фундаменту. Он ощупал руку и вытащил, несколько осколков, засевших в коже. Он чувствовал, как по шее текут струйки крови.

Он сидел, тяжело дыша. Потом помолился про себя и снова крикнул. Но Гольдони едва ли мог вести переговоры из своего угла. Оба они были узниками, один из которых намеревался пристрелить второго, остановленного невидимой, непреодолимой стеной.

— Послушайте меня! Я не знаю, что вам обо мне наговорили, но это все ложь. Я вам не враг!

— Зверь! — заревел Гольдони из дома. — Я тебя прикончу.

— Но почему. Бога ради, скажите? Я же не хочу причинить вам зла!

— Потому что ты Фонтини-Кристи! Убийца женщин! Истязатель детей! Ты мерзавец! Зверь!

Он опоздал. О Боже! Он все же опоздал: Убийца добрался до Шамполюка, опередив его.

Но убийца все еще на свободе. И значит, все еще остается шанс.