Близняшки от босса. Сердце пополам (СИ)

— Нет, — Вадим чуть наклоняет голову и впивается в меня взглядом, проникая в самую душу и окутывая ее жженым сахаром. — Давай поужинаем вместе? — предлагает таким тоном, будто на свидание приглашает.

Прижимая пальто к груди, словно прикрываясь им, как щитом, я балансирую на грани, готовая сорваться в пропасть — и высказать Шторму все, что я думаю о нем и его жене. А после — показать, куда он может себе свой ужин засунуть.

Но…

Аля рядом с нами неловко борется со штанами, демонстрируя свою самостоятельность, и, запутавшись в них, шлепается на попу. Встать сама не может. Или не хочет. Потому что характер нам показывает.

— Ма-а! — орет капризно Аля и смотрит четко на меня.

Вадим дергается, как от удара током, и, обратив внимание на дочь, застывает каменным изваянием. Не сводит взгляда с малышки. Я выпускаю из рук пальто, что мягко ложится на пол, а сама остаюсь на месте, не придумав, как поступить.

— Ма-а-а, — повышает голос Аля, не понимая, почему я не мчусь ее «спасать».

Я же тем временем, боясь сделать вдох, боковым зрением слежу, как Шторм медленно поворачивается ко мне. У меня остались доли секунды, чтобы придумать себе оправдание. Но в голове ни единой мысли, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

Глава 23

Вадим

— Ма-а-а! — визжит Аля, требуя внимания.

Надо бы подойти к малышке, но мы стоим как вкопанные. Перевожу взгляд с Алины на побледневшую Снежану. Ее растерянность мне понятна — не каждый день чужой ребенок тебя мамой зовет.

Чертова Лена! Не могла элементарной родительской ласки дочери дать. Из-за этого Аля теперь вынуждена искать маму в случайных женщинах. Она однажды бабушку так назвала, повторив за мной. Потом исправилась. И вовсе вычеркнула «ненужное» слово из своего лексикона.

Но, видимо, из сердечка не вырвала. И в итоге нашла себе Снежану.

Признаться, мне нравится ее выбор. Готов принять и разделить его. Чтобы каждый день возвращаться в полноценную семью. Видеть заботливую, нежную, идеальную женщину в своем доме. Радостную Алю. И еще одну малышку. Думаю, я смог бы ее принять. Ради Снежаны.

Правда, сомневаюсь, что это взаимно. У Снежаны своя жизнь, пусть и нелегкая. После жестокого мужа она вряд ли кого-нибудь к себе подпустит. Не позволит разрушить их с ребенком крохотную семью.

Я же явно тороплю события. Еще вещи Лены из дома не вывезли, а я замену ей нашел.

И все-таки. Что если попробовать? В свое время я и Лену сам выбрал. Мне нужна была она на тот момент — и я сделал ее своей.

Сейчас мы с Алей ощущаем острую потребность в Снежане. Так почему нет? Когда меня останавливали трудности?

— Снежана, не пойми неправильно, но моя дочь… — пытаюсь для начала ситуацию с «мамой» прояснить, но помощница не слушает дальше.

Вздрагивает на фразе «моя дочь» и, упорно избегая зрительного контакта со мной, подходит к Але. Подхватывает ее на руки, и маленькая вредина мгновенно затихает. Малышка прижимается к Снежане, ковыряет пальчиками пуговицы на ее блузке, позволяет отнести себя в детскую.

Бесшумно следую за ними. Оперевшись о косяк двери, с улыбкой наблюдаю, как мастерски Снежана управляется с моим ребенком. А главное, не упускает случая поцеловать ее или прошептать что-то ласковое.

Несколько мгновений — и Аля уже переодета, довольна и занята игрушками.

Как только Снежана поворачивается ко мне, сияющая улыбка меркнет на ее красивом лице, мягкие черты ожесточаются, в глазах искрится обида.

— Ты замечательно справляешься с Алей. Она так привыкла к тебе, — пытаюсь расположить ее к себе.

Но тщетно. Снежана проходит мимо меня и спешно спускается вниз.

— Еще бы, — бросает она на ходу с неприсущим ей сарказмом.

Будто злится на меня за что-то. Все эти дни на расстоянии держит. И сбегает при первой подвернувшейся возможности.

Но не сегодня. Я ей не позволю.

Догоняю ее в холле, аккуратно, но цепко беру за локоть — и к себе притягиваю. Нагло наплевав на правила приличия и субординацию.

Мы у меня дома. Я не босс здесь, а мужчина. Которому нужна конкретная женщина.

— Останься, — хрипло прошу и обнимаю, пользуясь ее замешательством.

— Мне нужно домой, Вадим Дмитриевич, — не выходя из «образа», Снежана упирается ладонями в мой торс, но заметно краснеет. — Завтра… — тонкий голосок срывается.

— Нет, ты не дослушала, — подаюсь вперед, касаясь ее носа своим. — Останься насовсем, — перехватываю испуганный взгляд.

Могу поспорить, что слышу, как бьется ее сердечно. Часто, громко, бешено, словно у загнанного крольчонка. Осознаю, что тороплюсь и слишком напираю, но меня уже не остановить.

Все эти дни рядом с ней дурею.

— Вадим… — сбивчивое дыхание приятно щекочет мои губы.

Жарко становится рядом с этой Снежной королевой.

— Да, я помню, — ухмыляюсь я, наклоняясь. — Если я сделаю это, то ты уволишься, — намекаю на наш давний разговор в кабинете. Еще тогда надо было поцеловать ее. Незачем сопротивляться неизбежному.

Снежана приоткрывает губы, видимо, собираясь поспорить, но я запечатываю ее рот поцелуем. Чувствую, как она натягивается в струну. Замирает в моих руках, не двигается.