Близняшки от босса. Сердце пополам

Мгновенно забываю о любом дискомфорте, когда в палату ввозят прозрачный короб. Устремляю взгляд на розовый сверток внутри, узнаю пледик — один из тех, которые я покупала для моих детей. Вижу, как малышка копошится в одеялах, попискивает.

Терпеливо жду, когда мне принесут вторую дочь. Покажут обеих, будут меня учить к груди их прикладывать.

Но акушерка мнется на месте, потом выходит — и возвращается с Антоном. Недоуменно свожу брови. Хмурюсь, когда муж приближается и за руку меня берет. Молча.

- А где моя вторая малышка? — с опаской уточняю я и тут же начинаю строить предположения. — В кувез ее пришлось поместить, наверное? Но все ведь нормально с ней будет? Когда мне можно к ней сходить?

Я много читала перед родами. Знаю, что двойни часто рождаются маловесными, да и мои булочки на УЗИ показывали чуть больше двух килограмм. Их теперь придется выхаживать, поддерживать температуру тела…

Но, судя по тому, как бледнеет акушерка и поглядывает на Антона, все гораздо серьезнее.

- Нам очень жаль, — произносит три слова, от которых обрывается все внутри. — Второй ребенок не дышал. Вы потеряли его…

- Что-о? — ору на всю палату. Так внезапно, что доченька заходится плачем. — Нет! — шиплю, не желая больше пугать ее. — Ложь! — приподнимаюсь на локте, и катетер впивается в вену. — Я слышала ее крик!

Антон берет меня за плечи, желая успокоить. Но ни слова не говорит. Будто онемел внезапно.

— Это был крик первой малышки, — спорит акушерка. — Вот она, — указывает на ворочающийся сверток.

Общается со мной, как с сумасшедшей! А сама нагло лжет!

- Нет! Вы врете! Вы даже при родах не присутствовали, — выплевываю обвиняюще. — Где моя дочь? Антон! — с мольбой смотрю на мужа. Защиту в нем ищу.

- Соболезную, мась, — он целует меня в лоб. Будто я тоже покойница. Хотя так и есть! Я не переживу смерть собственного ребенка.

- Нет, — отталкиваю его, рывком подскакиваю, пытаясь сесть. — А-ай! — воплю от резкой вспышки внутри.

Сильные руки обхватывают меня, не позволяя навредить себе еще больше. Но я трепыхаюсь в объятиях мужа, как раненая птица.

- Успокоительное! — орет кто-то чужой над ухом. — Вам нельзя вставать, что же вы творите, — обращено уже ко мне.

Вижу, как мою малышку увозят. Подальше от свихнувшейся матери?

- Верните! — срываю голос. — Обеих верните!

Ощущаю, что через погнутый катетер в вену с трудом вводят что-то ледяное. Сопротивляюсь, когда меня силой укладывают на койку. До последнего борюсь.