Близняшки от босса. Сердце пополам

Ритка тут же протягивает ко мне ручки, а сама подается вперед резко. Боюсь, что Антон упустит ее, ведь дома он практически никогда с ней не сидит, а малышка держится шатко и может выскользнуть из недо-объятий.

Подхватываю ее подмышки и выдыхаю с облегчением, прижав к себе крохотную фигурку, по теплу которой безумно соскучилась за весь день. Чмокаю Ритку в макушку.

— Снежа, садись тортик пробовать. Антон принес, — суетится мама. — И букет цветов такой шикарный. Я на кухне в воду поставила.

Подскакивает, чтобы ребенка взять, но я не отдаю. Волчицей на них обоих смотрю. Из последних сил заставляю себя не сорваться. Не при Рите!

Молча разворачиваюсь и несу малышку в комнату. Усаживаю ее на ковер, игрушками обкладываю, чтобы занять чем-то. И только убедившись, что она в безопасности, выхожу, плотно прикрыв за собой дверь.

В коридоре сталкиваюсь с Антоном. Он испепеляет меня взглядом, будто я виновата в чем-то, и руки в карманах держит. Чтобы не распускать при теще?

— А теперь, — выдыхаю тихо, — пошел вон отсюда, — смело смотрю на мужа. — И не приближайся к МОЕЙ дочери, — специально акцентирую.

— Ма-ась, я мириться пришел, — нарочито громко заявляет он.

На публику играет. И она не заставляет себя долго ждать. Рядом тут же появляется мама.

— Снежа, ну, зачем ты так? Выслушай мужа, — отчитывает меня.

— Ма-ам! — я чуть ли не расплакаться готова от того, что она приняла его сторону. — Не вмешивайся, — собравшись, рявкаю на нее.

— Хотя бы поговорите, — многозначительно округляет глаза, а сама направляется к внучке, закрываясь с ней в комнате. И таким образом дает возможность нам с Антоном пообщаться.

Стоит маме скрыться из вида, как муж сбрасывает маску. Крепко хватает меня за запястье и тянет за собой к выходу. На пороге резко тормозит и меня в стену впечатывает.

— Это что еще за новости? Что за хмырь за твоими вещами сегодня приезжал? — рычит он со злостью и ревностью. — Любовника себе завела? Когда только успела? Поэтому выпендриваешься все эти дни? Перья распушила! Принарядилась, — оценивает меня.

— К тебе приезжал водитель с работы. Я блузку чаем залила, и мне нужна была сменная, — фыркаю я ему в лицо. Противно, что он непонятно кем меня выставляет. Будто не узнал за все эти годы. Будто я повод когда-нибудь давала!

— А-а-а, — растерянно тянет. — Ладно. Все-таки приняли тебя в ту крутую компанию? — слышу удивление в его голосе. — Ну, молодец. Идем домой отмечать новую должность, — берет меня за талию.

— Антон, мы разводимся, — сбрасываю с себя его руки и отступаю вглубь коридора.

— С чего это вдруг? — гаркает он.

Едва не захлебываюсь воздухом от возмущения — и демонстрирую ему «разрисованную» скулу.

— Я же извинился, — пожимает плечами. — Слушай, почудила и хватит. Собирай свою малую — и идем домой.

— МОЮ малую? — цепляюсь за слово. — Мы с МОЕЙ дочерью остаемся здесь! Зачем тебе эта «черная дыра»?

— Не придирайся к словам, мась, — закатывает глаза. — Я соскучился, — делает шаг ко мне, но я выставляю ладони перед собой.

— Я на развод подаю, Антон, — упорно стою на своем.

— Уверена? — прищуривается зло, а я киваю. — Будем имущество делить?

— Мне от тебя ничего не нужно, не волнуйся, у меня зарплата хорошая, — я будто доказать ему пытаюсь, что чего-то стою. Ведь все время, пока я сидела в декрете, он с пренебрежением ко мне относился.

— …и дочь делить, — слышу в его словах налет угрозы. — Я ведь отец и имею право участвовать в ее жизни.

— Ритка тебе не нужна, зачем ты… — сипло произношу я.

— А ты нужна. Мелкую можешь или с собой взять, или оставить, с кем хочешь, но сама чтоб вернулась! Неделю тебе на размышления, — бросает грозно.

Вздрагиваю, пытаясь проанализировать его слова. И мотивы.

За что он так со мной? С нами?

Антон намеренно толкает тумбу для обуви, которая с грохотом падает на пол рядом со мной. И покидает квартиру, со всей дури хлопнув дверью.

Слышу за спиной внезапный рев дочери, которая испугалась шума, — и лечу на звук, на мгновение забыв обо всем.

— Ну, тише, сладкая моя плюшечка, мама рядом, — успокаиваю Ритку, покачивая ее на руках.

— Ма-а, — всхлипывает она, жмется ко мне. Но замечает серебристые пуговки на моем пиджаке и затихает, ковыряя их цепкими пальчиками.

— Не помирились? — вздыхает мама. И только присутствие ребенка не позволяет мне закричать от разрывающего душу чувства несправедливости.

— Зачем мириться, если мы разводимся, — стараюсь говорить ровно, но голос дрожит.

— Снежка, ты что? — укоризненно качает головой мама. — Антон рассказал, что у вас произошло. Он ведь случайно тебя толкнул — и ты ударилась. Первая серьезная ссора, а ты уже разорвать все хочешь. Столько вместе прошли! Жалеть потом будешь!

Отшатываюсь от нее, как от прокаженной, и малышку крепче к себе прижимаю.

— Что? Толкнул? Мама, почему ты веришь ему, а не мне? — сглатываю комок обиды.

— После родов твое состояние… кхм… нестабильное, — отводит взгляд. — То апатия, то истерики, то обмороки. Мы обсуждали это с Антоном, ему тяжело в последний год с тобой… Я понимаю причину и искренне жалею тебя, но не позволяй депрессии разрушить твою семью.