Близняшки в подарок

– Телефон-то отдала?

– А? – Аня высовывается из комнаты и вопросительно выгибает бровь.

– Телефон.

– А, да, должны позвонить и сказать, когда будет готов. Если это реально.

– А что с ним случилось? И почему бы не купить новый просто?

Развожу руками, но лицо Ани меняется, и мне не нравится, в какую сторону. Словно я задел ее за живое.

– Я рада, что ты можешь себе позволить пойти и купить новый телефон, когда тебе это вздумается. Но я тяну одна двоих детей и работаю как придется, потому что ухаживаю за девчонками почти весь день.

В ее голосе сквозит мороз, и я уже не рад, что спросил. Мог бы включить логику и понять: раз она просила денег, значит, у нее их нет.

– Извини. – Примирительно поднимаю руки и пытаюсь улыбнуться. – Я не хотел тебя задеть. Сам идиот: не подумал.

Аня молча скрывается в комнате, и слышу, как она что-то бормочет. Разговаривает с девчонками. Выносит их в абсолютно идентичных нарядах, и я пытаюсь выискать отличия.

– Как ты их различаешь? – все же не сдерживаюсь и задаю волнующий меня с самого начала нашего общения вопрос.

Аня переводит удивленный взгляд на макушки девчонок и закусывает губу.

– Да мне кажется, это легко. Ну или, может, это потому, что я сама имею близнеца, – мимолетом замечает она.

Глава 21

Яна

На улицу Кирилл выходит каким-то чересчур задумчивым. Бросаю на него короткие взгляды, но с каждым шагом кажется, что он мысленно все дальше от этого двора. Пожимаю плечами и качу коляску по направлению к небольшому парку с прудом. Мы там любим с девчонками уток кормить.

– И куда же делась твоя близняшка? – огорошивает меня Кирилл неожиданным вопросом.

Закатываю глаза. Я вроде при первой встрече ему рассказывала, что сестра пропала.

– Я тебе говорила правду, она куда-то пропала и не выходит на связь. Я вернулась как-то домой, а ее нет.

Стараюсь, чтобы голос звучал отстраненно, но у самой при воспоминании того дня волосы шевелятся. Особенно при мысли о девчонках, буквально брошенных одними в моей квартире.

– Понятно.

– До тебя все же дошла информация, что я не одна в своем роде? – И снова я не могу удержаться, чтобы не съязвить.

Кирилл уже ожидаемо сжимает губы в тонкую полоску и качает головой:

– Просто на тот момент я был не в том состоянии, чтобы верить каждому твоему слову.

– А что изменилось сейчас?

Поглядываю на Кирилла, но внешне в нем точно ничего не поменялось. Он дергает плечами и прячет руки в карманы.

– Скажем так, я с тобой пообщался и пришел к выводу, что в этом вопросе тебе врать незачем.

Изумленно открываю рот и уже собираюсь сказать, что какая мне выгода была врать, которая из близняшек перед ним, но вовремя прикусываю язык. В памяти все еще свежо воспоминание нашего разговора, в котором Кирилл угрожал забрать детей.

Хоть я и не так долго побыла в роли их мамы, но я не смогу с ними расстаться. Эти крошки хоть и косвенно, но продолжение меня. И я их никому не отдам!

– Вот как. Ну, я рада, что хоть чему-то ты поверил, Кирилл, – скептично усмехаюсь и продолжаю путь.

Подкатываемся к пруду, и девчонки начинают весело повизгивать и хлопать в ладоши. Не могу сдержать радостной улыбки и замечаю, что в глазах Кирилла растекается тепло при взгляде на близняшек. Это его выражение лица прочно вгрызается в мозг. Пытаюсь запомнить этот его взгляд. Словно до него начинает доходить тот факт, что он отец девчонок.

Ныряю в сумку с детскими вещами и достаю замотанную в пакетик булочку. Отрываю маленькие кусочки и вкладываю их в крохотные ручки.

– Так, это для уточек, помните?

Девчонки загипнотизированно кивают и синхронно засовывают кусочки в рот. Кирилл давится смешком, а я пытаюсь выглядеть строго, но тоже еле сдерживаю смех. Мы такое уже проходили, но в прошлый раз я имела глупость вручить им кусочки побольше и чуть не постарела раньше времени, когда Машка поперхнулась.

Вообще, самым сложным в уходе за девчонками, как показала моя небольшая практика, оказалось именно кормление. В первый раз ничего страшного не произошло, но пережила я в тот момент практически паническую атаку.

Я изучила все ответы по этому вопросу в различных мамских форумах и убедилась, что хлеб не так страшен, если его давать правильно и вовремя. На мое счастье, почти восемь месяцев – это уже не рано для маленькой порции хлеба. Но нервы мои все же истощились.

Но, как говорят, жизнь многому научит. Поэтому в этот раз там практически маленькие хлебные комочки.

– Ну девчонки! – сокрушенно стону и складываю руки на груди. – Все, никакого кормления уток. Будете сидеть и смотреть. Вот, надо было сразу вам давать, а не надеяться на вашу сознательность.

Достаю из сумки два ниблера с яблоками вручаю каждой. Кирилл уже, не сдерживаясь, похохатывает, а я бросаю на него возмущенный взгляд.

– Они хоть понимают значение слова «сознательность»?

– Может, и не понимают. – Пожимаю плечами и встаю с корточек. – Но я предпочитаю общаться с ними на привычном для себя языке. Говорят, это полезно.

– Кто говорит? Твои родители?

– У меня уже нет родителей. – Нервно отщипываю мякоть из булки и отворачиваюсь от Кирилла. – Нас воспитывала бабушка.