Близорукая любовь

– Иван Сергеевич, нельзя сказать, что больной, вышвырнутый на улицу вашей могучей рукой, покидает отделение совсем уж самостоятельно. А сегодня один вспомнил, что у него тромбофлебит, у Ивана Сергеевича рекомендации попросил. Иван Сергеевич ему и говорит: «Рекомендация моя тебе будет такая – пошел вон отсюда». А помните, как мы вас один раз вызвали? – Соня сделала большие глаза и закусила губу, чтобы сдержать приступ смеха. – Представляете, Станислав Евгеньевич, мы попросили доктора Анциферова заломать алкаша, который у нас буянил. Ваня выходит в холл, зычно так кричит: «Иванов!» Иванов откликается, Ваня ему говорит свою коронную фразу: «Пошел вон отсюда!» И тут я вижу, что у меня на столе лежит направление на еще одного Иванова. Я вылетаю в холл с криком: «Иван Сергеевич, это не тот Иванов!» Доктор спокойно так, на одном дыхании: «Ах не тот! Тогда возвращайся!» Ох, Иван Сергеевич, Иван Сергеевич! Доиграетесь вы когда-нибудь. Нельзя так с пациентами, даже если они наркоманы.

– Почему – нельзя? Я им ясно говорю: «Дорогой, думать о своем здоровье нужно было до того, как ты стал употреблять наркотики. А теперь все, поздняк метаться». И вообще бессмысленно думать о том, чего нет. А этот Иванов, когда мы ему все объяснили, ржал так, что у него все боли прошли.

– Иван Сергеевич, лучше не злили бы вы больных! У них же родственники есть. Вы же можете быть внимательным доктором! Вон как нежно сейчас с пациенткой разговаривали.

– Могу, конечно, я же не отморозок. Наркоманы и алкаши – это одно дело, а нормальные психи – совсем другое. Они, пожалуй, единственная категория больных, которая нисколько не виновата в своем заболевании.

Стас поморщился:

– Что за мракобесие, Ваня?

– Я к тому, что большинство болезней происходит все-таки от нарушения человеком техники безопасности жизни. Кто ест что попало, кто пьет, кто курит… – Стас поспешно затушил сигарету. – А кто, вот, например, я, ведет разгульный образ жизни. Согласись, структура заболеваемости в обществе зависит от социальных законов, по которым это общество живет. И наоборот. Думаю, институт брака и грех прелюбодеяния появились благодаря существованию бледной спирохеты и гонококков, а вовсе не от божественного произвола. По сути дела, все заповеди и религиозные законы – это древнейшая форма профилактики заболеваний, вот и все.

– Не богохульствуй.

– И не думал даже. Но я сейчас о другом говорю. Видишь ли, Стас, настоящие психические заболевания никак не зависят от образа жизни. Они потому и называются эндогенными. Кроме того, их доля строго постоянна, количество шизофреников в популяции поддерживается на одном уровне на протяжении многих веков и не зависит ни от экологической обстановки, ни от технического прогресса. И даже от наследственности не зависит. Гитлер стерилизовал, истреблял шизофреников, тоже ничего не изменилось. Дети с левой резьбой рождаются в абсолютно нормальных семьях. Поэтому психически больные люди, как никто, достойны нашего сочувствия. Они виноваты только в том, что при рождении в них случайно ударила молния. А ведь могла бы ударить и в нас с тобой.

– Может, и ударила, еще неизвестно, – буркнул суеверный Стас.

Невропатолог, бабка лет восьмидесяти, несмотря на поздний час, выглядела весьма импозантно. Седые волосы реяли вокруг головы аккуратным облаком кудряшек, уши оттягивали огромные серьги, а шею обнимало колье из нескольких ниток жемчуга. Унизанные кольцами руки радовали глаз сдержанным маникюром. Невропатолог вышла из смотровой, угрожающе поигрывая своим молоточком.

– Мальчики, давно хотела спросить: вы когда на смену идете, креститесь или нет? Почему всегда в ваши дежурства такой дикий напор больных? Кто из вас грешен, что я с восьми утра чаю выпить спокойно не могу?

– Это он, Жанна Бруновна, – наябедничал Стас, ткнув пальцем в Ивана.

– Не, я завязал. А вот Грабовский, кстати, жену только что в Лондон проводил, зажигает теперь на свободе.

– Самое печальное, мальчики, что это безобразие, увы, точно не из-за меня, я лет пятьдесят уже не гуляю. – Жанна Бруновна достала старомодную перьевую ручку и принялась писать заключение. – Впрочем, грешите, я не в претензии. Как говорится, не откладывай пьянку на завтра, а секс на старость. Посмотрела я твою больную, Ваня, признаков органического поражения мозга не нашла. Я назначу, конечно, нейропротекторы, ведь любой припадок – это гипоксия мозга, а патогенетическое лечение будьте любезны сами подобрать. О, Ванечка, ты что же это неправду в истории болезни пишешь?

– Где?

– Да вот же. Приглашен невропатолог. Как это – приглашен? Во-первых, приглашают в какие-нибудь приятные места, на день рождения, в ресторан, на танец… Я так понимаю, ты вальсировать со мной не собирался? Кроме того, приглашение предполагает свободный выбор, а разве я могу отказать в консультации? Нужно писать «вызван».

– Жанна Бруновна, я хотел повежливее чтобы было.